Противостояние Предназначению - [15]

Гоблин, у которого кольчуга была по размеру, а на голове красовался железный шишак, выхватил лук у стоящего рядом, со знанием дела прицелился, отвел лук чуть в сторону, учитывая ветер, и спустил натянутую до комично огромного волосатого уха. Тетива зазвенела, больно резанув по лягушачьей пасти гоблина, но стрелу послала как надо. Парень споткнулся, выдернул из лопатки прут с костяным оголовком и побежал еще быстрее. Лучник-гоблин выстрелил еще раз. На сей раз мальчик больше не поднялся. Походя, его добили ножом; группка гоблинов затеяла свару над трупом, точнее, над его одеждой и содержимым карманов, но взрыка гоблина в шишаке было достаточно, чтобы поножовщина умерла в зародыше и уступила место бесшумному дележу.

Хлипкие ворота слетели с петель, не выдержав тяжести повисших на них гоблинов. Учитель фехтования с более взрослыми учениками приняли стойку, остальные убежали в поле за женщинами и седым.

–Fireball! – бросил ворлок.

От взрыва огненного мяча нескольких гоблинов разбросало, двух разорвало напополам. Полетели стрелы. Многие ученики еще не могли отбивать стрелы на лету. Полилась кровь. Учитель крутился волчком, двумя мечами отбивая летящие в него и его учеников стрелы, но все отбить не смог.

–Вперед! – приказал он оставшимся мальчикам.

Сойдясь с агрессивными и жаждущими крови гоблинами, ребята доказали, что их специально утяжеленные и затупленные учебные клинки годятся для убийства. Тела полуросликов просто разрывало зазубренными лезвиями. Ноги учеников и их противников скользили по крови. Ребята и их учитель сносили гоблинам головы, отрубали руки, разрубали тела. Но гоблины брали верх из-за огромного численного превосходства.

Одного из мальчиков насадили на копья сразу трое, другой отбивался от нескольких гоблинов, но один, прежде чем умереть, успел снизу ткнуть его кинжалом. Третий поскользнулся на крови, гоблинский топорик раскроил ему череп. Три оставшихся и учитель держались, пока не появился седой со своей группой. Гоблины стали отступать, теряя своих.

Тут с поля донеся женский крик и детский плач. Запахло гарью. С тыла навалился еще один отряд.

Седой, как и Шэйрад раньше, окружил себя и сгрудившихся вокруг него детей кругом огня. Правда признаков слабости при этом не обнаружил. Все молча наблюдали, как ворлок, учивший детей фехтованию, один отбивается от насевших на него противников.

Когда тот погиб, седой перемахнул пламя, раскидал случившихся поблизости гоблинов и закричал:

–Я, Ардилисс-ворлок, вызываю на честный бой того, кто виновен во всем этом. Кто ответит за смерть моих учеников, жены, сына.

Вперед вышел тот самый гоблин в шишаке, что убил самого первого ученика ворлока.

Их мечи скрестились, прозвонили траурную мелодию, разлетелись. Снова сошлись. И сзади в спину старого ворлока вонзился предательский нож.

Когда гоблины начали добивать оставшихся в живых и палить хутор, Инквизиторы отвернулись.

***

-Не жди честного поединка от гоблина, – резюмировал гном.

–И почему это должно вселить в нашего ворлока Тьму? – спросил Ариэль.

–Ты не понял? Это была его семья. Дед, отец, мать, младший брат.

12

Пятнадцать дней ворлок скитался по лесу, голыми руками отбиваясь от диких зверей. Однажды ему встретился арахнид, но, к счастью, не напал. Против гигантского паука с выломанной из ближайшего дерева дубиной и кое-как возвращающимися магическими силами не пойдешь.

Наконец, произошло то, чего Шэйрад долго ждал. В схваченный первыми утренними морозами ствол воткнулась белооперенная стрела – первое предупреждение.

–Я друг! – заорал ворлок, трясясь от холода, но продолжая перебирать ногами, – Свой! Не стреляйте! – ему казалось, что он кричит. Но на самом деле пересохшее без воды горло издавало лишь отдельные звуки, обветренные и потрескавшиеся губы открылись в немом крике.

Ударила вторая стрела. На сей раз древко хищно задрожало в земле, покрывшейся тонкой ледяной коркой – накануне прошел дождь, а ночью и утром ударил мороз.

–Sie est meallor! No’re gillyh! Por gezer! – и ворлок потерял сознание.

Очнулся он от мягкого влажного прикосновения к лицу. Резко приподнялся на локтях. Смывавшая запекшуюся кровь с лица юноши, эльфийка боязливо отдернула руки.

–Где я?

–Это не важно, – ответила не эльфийка, а устроившийся рядом с лежанкой Шэйрада эльф с огромными печальными голубыми глазами. Он стенгул нагайкой по голенищу сапога и продолжил, – Ты на передовой стоянке. Это все, что нужно знать. Кто ты?

Не осознав, что собеседник говорит на общем языке, Шэйрад попробовал построить более-менее связную фразу на эльфийском, но его прервали:

–Говори на общем. Наш диалект тебе все равно не известен, а от звуков Старшей речи мы уже почти отвыкли.

–Я Шэйрад. Ворлок. Уничтожаю чудовищ за деньги.

–Здесь нет чудовищ. А если и находятся, то мы сами с ними разбираемся.

–Я бежал от людей…меня захватили в бою…

– Человечьи дела нас мало волнуют. Мы подлечим твои раны, предоставим возможность отдохнуть, дадим коня, и ты покинешь лес.

–Я ранен?

–Волки попятнали тебя. Да и тот бой, в котором тебя захватили, не прошел даром.

Действительно, Шэйрад только сейчас заметил неглубокую резаную рану на боку.