Противостояние - [125]

— А дальше? — прервала молчание старушка, приехавшая со взрослой дочерью.

— Дальше… — Женщина справилась с волнением. — На следующий день у мальчика пропала температура, его перестал мучить кашель, появился аппетит, словом, к отъезду он ничем не отличался от любого здорового ребенка.

— Да, бывает же! — удивленно протянул крепкий розовощекий мужчина.

— Бывает, — ответила гид и, среди установившейся тишины, стала потихоньку читать акафист Серафиму Саровскому. Два часа пролетели незаметно. Микроавтобус, свернув с основной трассы, углубился в сосновый бор и вскоре выехал на широкую асфальтированную площадку перед рекой Сатис. Здесь он остановился.

— Мы приехали, — объявила Ангелина Ивановна, — можно выходить. Кто будет купаться, не забудьте о полотенцах и рубашках, да, и еще захватите с собой емкости для воды.

Люди, после убаюкивающего тепла машины, оказавшись на морозе, зябко поеживались.

— Благодать! — потянулся худощавый мужчина и шумно вдохнул морозный воздух: — Елкой пахнет…

— Все собрались? Пойдемте, — пригласила паломников экскурсовод. — Я уже рассказывала вам об источнике, поэтому сейчас мне хочется, чтобы вы не торопились, прониклись духом святого места, помолились, прислушались к самим себе.

Женщина остановилась у поклонного креста с иконкой батюшки Серафима.

— Преподобне отче Серафиме…

Проникновенная молитва заставила присутствующих сосредоточенно зашевелить губами: они пытались повторять следом за ней. После недолгой остановки люди направились к мостику через реку. Мила намеренно отстала от группы и теперь наблюдала, как паломники осторожно, гуськом, переходили на другой берег. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, она опустилась перед крестом на колени и, почти вплотную, приблизила лицо к иконе.

— Батюшка Серафим, мне никогда не приходилось купаться зимой. Прошу Тебя, сделай так, чтобы я выдержала холод! — В тот момент ей даже не пришло в голову просить Святого о чем-то еще.

Купальня, очень простая, сколоченная из досок, располагалась в центре озерца. К ней вели длинные мостки, покрытые водой и ледяной крошкой.

— Ангелина Ивановна, купальня общая? — удивилась Мила.

— Нет, она разделена на две половины, женскую и мужскую, — пояснила гид и ободряюще улыбнулась. — Ну что, пойдемте?

— Я одна?..

— Почему? Со мной. Вернее, по очереди. Впрочем, если среди мужчин желающих не найдется, можем и одновременно.

— Найдется! — громко заявил розовощекий крепыш.

— В нашем полку прибыло! — весело отозвалась женщина. — Тогда я, с вашего позволения, буду первой. — Она вопросительно повернулась к Миле.

— Да, да, конечно, идите.

Минут через двадцать Ангелина Ивановна вернулась с раскрасневшимся довольным лицом, в пуховом платке, из-под которого выбивалась мокрая прядь.

— Ну как? — опасливо поинтересовался солидный мужчина.

— Необыкновенно! Сами попробуйте!

Воодушевление женщины заразило Милу.

— Я иду, — решительно произнесла она и, оставив шубу и сапоги на лавочке, босиком направилась по скользким мосткам к купальне.

— Молодец! — крикнула ей вслед Ангелина Ивановна.

Розовощекий крепыш сорвался с места и, догнав Милу на полпути, спросил:

— Скажите честно, приходилось когда-нибудь в такой мороз купаться?

— Никогда.

— И мне не приходилось. А вам не страшно?

— Страшно.

— Знаете, думаю, вдвоем мы будем меньше бояться, — пошутил мужчина. — Ну, с Богом! Он дернул примерзшую дверь на себя.

Вскоре через тонкую перегородку до Милы донеслись его громкие крики.

— Вы уже зашли в воду? — удивилась она.

— Нет, только разделся.

Ответ привел ее в недоумение.

— А кричите почему?

— Так холодно же!

Мила, стоя в одной тонкой рубашке, сознавала, что должна испытывать примерно то же самое, но ощущала лишь тепло и радостную легкость. В последние дни, перед поездкой, ей нездоровилось. Сейчас озноб исчез, вместе с общей тяжестью и головной болью.

— Как хорошо! — воскликнула она и, хватаясь за поручни, начала медленно спускаться по обледенелым ступенькам, все глубже погружаясь в тяжелую, свинцовую воду.

— Вы что-то сказали?! — прокричал мужчина.

— Да! Хорошо здесь! — Милин голос зазвенел от внутреннего подъема.

— Ну вы даете!

Мила перекрестилась:

— Во имя Отца! — Собравшись с духом, она быстро опустилась с головой и тут же вынырнула, задохнувшись от ледяных объятий, хватая ртом воздух. Но, несмотря на это, радость никуда не уходила. — И Сына! — восторженно выдохнула Мила и вновь ушла под воду. — И Святого Духа! — Она распрямилась и широко, удивленно распахнула глаза, пораженная чистотой и яркостью окружающего мира. Душа запела от внутреннего простора и свободы.

Следующим утром ничто не напомнило ей о прежней простуде. Погода в Дивеево испортилась. Мартовская оттепель сменила прежний мороз и солнце, повалил густой мокрый снег. Насыщенная трехдневная программа не оставляла паломникам ни одной свободной минуты. Поэтому, когда в воскресенье, после обеда, Ангелина Ивановна объявила о посещении источника Казанской Божией Матери, многие сразу же отказались, сославшись на его сильную удаленность от монастыря. Семь человек, включая гида, отправились в путь. Утопая в снежной каше, закрывая лица от пронизывающего ветра, они настойчиво шли к цели, и у каждого из них имелись на то свои веские причины. Порою Миле становилось совсем невмоготу, промокшие ноги сводило судорогой от напряжения, тогда она упорно твердила самой себе: «Я должна, я обязательно должна туда дойти», — словно от этого зависела ее жизнь.