Противостояние - [132]

– Арбогаст убил Саммербель, – прошептала Кэт.

Фурия на миг закрыла глаза. Позади них снова раздались голоса Изиды, Дункана и Арбогаста, но больше она к ним не прислушивалась – всю эту кутерьму с оружием она находила фальшивой.

«В моей истории у библиомантов нет надобности потрясать друг перед другом пистолетами. В моей истории Финниан не лежит при смерти, а у меня всегда готово решение всех проблем. Моя история завершится библиомантикой, а не пулями. История завершится магией и книгами, магией и ещё раз магией» – такие мысли пронеслись в голове у Фурии.

Сидя рядом с Финнианом, Кэт бормотала что-то, положив его голову к себе на колени, но разобрать, что именно, Фурия не могла. Смотреть на это было невыносимо. Едва Фурия взглянула на остальных, как взор её пересёкся со взглядом молодого экслибра. Тотчас же в глазах его полыхнул огонь: старый гнев, новая решимость, а с ними – загадочная улыбка. И хотя она не знала, какая роль ему здесь отведена, и вообще, что забыл в подобном месте экслибр, ей стало ясно, что его мысли крутились вокруг того же, что и её мысли: он сыт по горло бездействием и беспомощностью и жаждет что-то предпринять, всё равно какой ценой. Так же, как и она.

Они двинулись навстречу друг другу чуть ли не одновременно.

По-прежнему целясь в Дункана, Арбогаст стоял к Фурии и Джеймсу спиной. Фурия с экслибром подошли друг к другу; каждому потребовалось пять-шесть шагов. Арбогаст отличался проворством и без библиомантики. Обернувшись, он непременно попадёт в одного из них, а может, и в обоих.

– Джеймс, не смей! – крикнула баронесса.

Арбогаст усмехнулся, но к ним не поворачивался. Рывком он отпрыгнул влево и открыл огонь по Дункану. В его глазах наибольшая опасность всё ещё исходила от экс-агента Академии, а совсем не от Фурии с юношей.

Надо полагать, Дункан это предвидел. Он бросился в сторону, на волосок увернувшись от летящей пули, но сам не стрелял, так как Фурия и экслибр были всего в шаге от Аттика. В следующий момент они придут на подмогу, пока Изида с баронессой объявляют друг другу шах.

Арбогаст снова выстрелил, и на этот раз Фурия следила за пальбой как в замедленной съёмке: она явно различила взрыв, пламя и дым. Сделав ответный выстрел, она не была уверена, что попала. Он пальнул ещё раз, споткнувшись, подался назад, но всё же удержался на ногах. Отбиться от Фурии он уже пытался кулаком.

Она увернулась от его ударов, подскочила к нему снова и вцепилась ногтями ему в щёки. Между ними всё ещё находился револьвер, но теперь она молотила кулаком по ране на левом предплечье Арбогаста. Взвыв от боли, он попытался отбросить её и потерял равновесие. Ему удалось протащить её за собой и навалиться сверху. В тот же момент Фурия поняла, почему незнакомого юноши больше рядом не было. Арбогаст слишком ловкий стрелок, чтобы промахнуться мимо мишени, надвигавшейся на него по прямой.

Ей в нос ударило его смрадное дыхание, запах пота, исходивший от его одежды, и крови из сочащейся раны. Над ней уже нависло его лицо, со всем его гневом, всем недоумением, с немым укором, что именно она – причина крушения всех его планов.

– Да ты из Розенкрейцев! – Он вскинул оружие и прижал дуло к её виску.

Всё её существо буквально взвилось на дыбы, хотя, казалось, сопротивляться неизбежному было уже поздно.

И вот – выстрел. Это пуля Дункана пробила Арбогасту висок, сбросив его с Фурии. Она откатилась от Арбогаста, не зная, жив он или мёртв, и натолкнулась на лежавшего рядом с ней юношу. Она заглянула ему в лицо. Веки экслибра подрагивали, по шее текла кровь. Он слабо притронулся к её руке, и Фурия поняла, что в следующий миг он потеряет сознание и, возможно, даже умрёт.

– Ты – Джеймс?.. – спросила она, и собственный голос ей показался чужим.

Во рту у неё был привкус железа. Пахло чем-то острым, как она поймёт позднее, – порохом, раздражавшим слизистую её носа.

– Джеймс… – Голос его срывался. Из последних сил он старался держать глаза открытыми. Взор его ещё раз прояснился, хотя и всего на пару секунд: – Так называет меня только она… Все остальные зовут Джимом…

«Хорошо, хорошо», – хотела сказать Фурия, чтобы как-то успокоить, утешить. Обычные слова, которые говорят тем, кого сейчас, возможно, не станет.

– Джим Хокинс… – прошептал он.

После этого веки его сомкнулись, а пальцы, сжимавшие руку Фурии, разжались.

Глава восьмая

– Я единственная, кому это под силу, – сказала Кэт.

Словно лунатик, она стояла рядом с лежавшим у её ног Финнианом. Изида опустилась возле него на колени и стала перевязывать ему раны, чтобы в лёгкое не проникал воздух, при этом она проявила известную сноровку, но, несмотря на все старания, Фурии казалось, что он больше не дышит. Его грудь с одной стороны вздулась, с другой же – ввалилась.

– Он ещё жив, – сообщила Изида, не теряя самообладания. – Я ещё смогу обработать его внешние раны.

– Унесите его отсюда! – взмолилась Кэт. – И если он вдруг очнётся, скажите ему, что я сделала… Или же лучше нет…

Отвернувшись, она вскарабкалась на гигантский стол, тем самым наглядно давая остальным понять, какие меры, по словам Финниана, необходимы, чтобы уничтожить Санктуарий, – едва падёт защитная стена от книги, это место поглотят