Противостояние — 2 - [36]

   - Вертолетчиков помнишь?

   - Вертолетчиков то... Хе-хе...

   У вертолетчиков был спирт. Его так и называли - шило. Прицельные комплексы МИ-24 требовали проверки и калибровки, для этого вертолетчикам выдавался спирт. Часть вертолетов триста тридцать пятого вертолетного полка базировалась на аэродроме в самом Джелалабаде. Вот как то они появились на аэродроме - встречали груз из Москвы, были Шило, был он, Скворцов и было еще несколько человек. Как раз на краю отведенного под вертолеты поля Шило и нашел литровую бутылку, замаскированную конечно, но замаскированную непрофессионально. Тиснул, никто даже не заметил. В расположении открыли - спирт! Литр спирта! Видать вертолетчики сэкономили и заныкали до времени. Ацетоном протирать, как это делали в Союзе никто не решался, все-таки боевая обстановка и от точности прицеливания зависит твоя жизнь - но сэкономить можно было. Вот этот вот спирт и выпили вечером спецы за здоровье и боевые успехи вертолетчиков триста тридцать пятого. А потом, когда Скворцов узнал - дал своему замку нагоняй, потому что в траве могла быть замаскирована мина - ловушка. И результат мог быть совсем другой.

   Они стреляли оба, одиночными. Экономили патроны...

   - Есть!

   Дух, совершавший перебежку, ткнулся носом в землю, поехал вниз...

   - Двое.

   - И у меня один.

   Все это - лишь попытка оттянуть неизбежный конец. Но если и помирать - то с музыкой. И с оружием в руках...

   - Споем? - предложил Скворцов, не отрывая глаз от прицела

   - Запевай...

   Врагу не сдается наш гордый Варяг...

   "Варяг" был любимой песней Скворцова, он пел ее не одну сотню раз. Раньше, в детстве он иногда задумывался: спокойно, товарищи, все по местам - это как? Каково - когда ты знаешь, что шансов нет - ни единого? Ведь честь и Родина - это по сути слова, кто-то наполняет их смыслом - а кто-то нет. И не могли ведь быть на Варяге только те, кто решил умереть но не сдаться, жизнь то одна.

   А теперь он понял - как. На своей шкуре понял.

   Еще один боевик не добежал до той точки, которую наметил себе как следующее укрытие.

   - Есть!

   - У меня тоже! - откликнулся прапор, стреляя одиночными.

   И тут... рокот четырехстволки, каждый ствол который представлял собой ствол КПВТ, такого же как устанавливают на бэтр заглушил все остальные звуки боя, он был похож на звук лавины, ползущей по склону, на шум накатывающего на берег цунами. Грозный рокот, отдающийся под ложечкой, бьющий по диафрагме...

   - Ложись! - подал Скворцова самую неуместную команду, какую только можно было себе представить. Во-первых они уже лежали, во вторых, от таких пуль не спасет ничего - хоть сиди, хоть лежи, хоть стой, хоть летай.

   Стая зло гудящих, светящихся красным шершней прошла выше их, несколькими метрами выше, врезалась в горный склон, в залегших боевиков, поднимая каменные фонтаны, перемешивая одно с другим.

   - Держи их. Подойдут вплотную - хана.

   - Да есть...

   Снизу, от поста, не стреляя, поднимались моджахеды Масуда...

   * согласно кем-то придуманному идиотскому правилу потерянную бронетехнику, пусть и полностью сгоревшую надо было эвакуировать, чтобы потом по акту списать. Часто при таких вот эвакуациях множились потери, потому что духи знали это правило, минировали местность и устраивали засады.

   ** старослужащих, дедов. Рассказ кстати вполне реальный.

   *** вид наркотика

   **** бизнесом Масуда был экспорт лазурита, а не наркотиков. В Пандшерском ущелье просто не было мест, где можно было бы выращивать мак, не хватало места даже для пшеницы и проса, чтобы питаться самим. Какой уж тут мак...

   ***** Эй, парень, чарс (наркотик) есть?

   ****** это явно дом для гостей. В любом уважающем себя кишлаке есть дом для гостей, стоящий на отшибе.

   ******* Ур! - огонь (пушту)

   Демократическая республика Афганистан

   Ущелье Пандшер

   Зима 1987 года, несколько дней спустя

   В доме было тепло - он уже забыл, что такое тепло, что такое настоящее, живое пламя костра. Казалось, что все что было в его жизнь - это тупая боль и лютый, сковывающий движения, деревенящий тело холод. Холод, которому нет конца, холод у которого есть только одна цель -вытащить, украсть, выцедить по капле жизнь из тела, что отдано ему на растерзание...

   Скворцов сразу не понял, что с ним. Где он? Мелькнула мысль что в плену - но это не мог быть плен. В плену не бывает такого, в плену тебя избивают и кидают в зиндан. И ты живешь там, как крыса в норе, пока тебя не казнят или не обменяют.

Он в помещении. В доме. В каком-то афганской доме, не в хижине, а в настоящем доме. Он раздет, накрыт в несколько слоев какими-то шкурами. А рядом - горит очаг. Значит - те кто привел его в дом, знают кто он и принимают его как гостя. Это хорошо, так принято в Афганистане, среди пуштунов, гость - первый после Аллаха. Правда, как он вышел за ворота - гостем его можно и не считать.

   Почему болит рука? Боль какая-то тупая, нехорошая. И кожа стянутая. Повязка? Он ранен? Когда, почему?

   Осторожно, чтобы не зашуметь, он повернул голову - и встретился взглядом с невысоким, худощавым, бородатым мужчиной, читавшим книгу, сидя рядом с его ложем.