Противоборство - [50]

Первым советским танком с противоснарядным бронированием стал танк Т-46-5 (Т-111), спроектированный в 1936 году и официально испытанный в 1938 году. Хотя расчетная масса этого танка была принята в 28 тонн, фактически она достигала 32 тонны. Броня толщиной 60 миллиметров, защищавшая лоб, борта и корму, не пробивалась 37-миллиметровыми снарядами противотанковой пушки со всех дистанций, а с дистанций 1200 – 1300 метров – и 76-миллиметровыми снарядами, имеющими начальную скорость около 660 метров в секунду. Вооружение состояло из 45-миллиметровой пушки и двух пулеметов. Бензиновый двигатель 350 лошадиных сил обеспечивал максимальную скорость движения 31 километр в час.

К минусам машины следует отнести то, что весьма сложная блокированная подвеска была помещена внутри броневого корпуса. Относительно небольшая длина танка (5,4 метра) повлекла за собой увеличение удельного давления на грунт до 1 килограмма на квадратный сантиметр, что ограничивало проходимость в трудных путевых условиях.

Выходило, что по сравнению с предшествующими образцами танков в Т-46-5 (Т-111) была существенно изменена только броневая защита. Но для 28-тонной боевой машины двигатель мощностью 300 лошадиных сил был слаб, удельная мощность – всего около 11 лошадиных сил на тонну массы, тогда как на танках серии БТ она достигла 28 – 30 лошадиных сил.

Значение Т-46-5 (Т-111) в истории советского танкостроения состоит в том, что при его проектировании и производстве получен определенный первоначальный опыт создания танков с противоснарядным бронированием. За участие в его создании М. И. Кошкин в 1936 году был награжден орденом Красной Звезды. А спустя год его выдвинули на должность главного конструктора Харьковского завода, серийно выпускавшего тогда легкие колесно-гусеничные танки БТ-7. На этом танке будущий конструктор знаменитой тридцатьчетверки прошел хорошую подготовительную школу.

Известно, что Т-46-5 очень заинтересовал наркома тяжелого машиностроения Георгия Константиновича Орджоникидзе. Когда опытный образец машины был готов, Серго Орджоникидзе вызвал М. И. Кошкина к себе и выслушал его взгляды на будущий танк. Михаил Ильич высказал соображение, что на танке в перспективе должны устанавливаться дизельный двигатель и мощная пушка, способная поражать танки и противотанковые орудия противника с предельных расстояний – 1000 – 1500 метров, а самому оставаться на этих дистанциях неуязвимым. С помощью же мощного дизеля удастся придать танку необходимую подвижность.

И еще следует сказать, что Т-46-5 по своим показателям явился предшественником английских «пехотных» танков. Так же как «матильда», «валентайн», «Черчилль», наш танк имел хорошую броню, но ограниченные подвижность и огневую мощь. Такие боевые свойства танка Т-46-5 позволяли применять его только в тесном тактическом взаимодействии с пехотой. Это не соответствовало нашим взглядам на предназначение танковых войск, и танк Т-46-5 не получил дальнейшего развития.

Вот почему многие специалисты отдавали предпочтение БТ, хотя и сложному и даже капризному.

Первые три танка БТ-2 были выпущены в сентябре 1931 года. Испытывал их главный испытатель танков Евгений Анатольевич Кульчицкий. Он дал им блестящую характеристику. Они пошли в серию, стали поступать на вооружение танковых частей. Ничто, казалось бы, не предвещало грозу, но она все-таки грянула.

Морозной зимой 1934 года Кульчицкого вызвали в Москву к начальнику Автобронетанкового управления РККА И. А. Халепскому.

– Не слишком ли вы торопились, давая БТ блестящую аттестацию как танку, пригодному для любой местности и любых условий эксплуатации?! – такими вопросами встретил испытателя командарм 2 ранга.

– А в чем дело? – в свою очередь спросил Кульчицкий.– Я давал оценку танку БТ-2 в 1931 году, а уже почти два года выпускается БТ-5, на выходе танк БТ-7. Какие из них плохи?

На столе Халепского лежал рапорт командующего Забайкальской группой войск Особой Краснознаменной Дальневосточной армии. Тот, не указывая модификации БТ, сообщал, что они непригодны для эксплуатации в горно-таежных условиях Дальнего Востока. Разговор был коротким. Командарм приказал испытателю немедленно выехать в Читу и на месте разобраться, почему так предубеждены танкисты.

Командующий Забайкальской группой войск тоже не был склонен к длинным разговорам. Он подошел к карте и провел указкой линию от Читы к отрогам Могойтуйского хребта и до самой границы.

– Вот вам маршрут. Поведете танковый взвод. Водителями будут командиры – люди, обучавшиеся этому лишь во время командирской подготовки. Одолеете с ними тайгу – считайте свое дело выигранным: танкисты признают БТ. Не получится – ничем помочь не смогу.

Кульчицкий провел танки по маршруту, указанному командующим. Благополучно по льду прошли на колесах реку. Натянув гусеницы, взобрались на отроги Могоптуя, спустились вниз. Без единой аварии, в пятидесятиградусный мороз. Металл выдержал.

Когда испытательный переход завершился, танкистам местный гарнизон устроил теплую встречу. Оказывается, командующий вслед за танками Кульчицкого послал на вездеходе своего адъютанта. Если, мол, справятся с заданием, то встретить их как победителей.