Против неба на земле - [3]

– Бом би-би бом‚ би-би бам‚ бам-бам... Перед вами человек низкого происхождения‚ случайного воспитания – на носу очки, на ногах лапти. Послал меня Ахашвейрош-дурак‚ велел передать: владыка мироздания с войны приезжает‚ а она‚ стервина дочь‚ его не встречает. Марш во дворец‚ эйн‚ цвей‚ драй! Выспаться царю не на ком...

Трубит общий сбор.

Вашти-проказница:

– Передай царю-дураку. Не он ли у моего деда впереди кареты бежал и коням хвосты заплетал? Безумства мои не проявлены‚ томления не насыщены‚ желания истощаются попусту. Храпеть можно и на перине‚ риа-тиа-тум...

Царь-дурак:

– Передай царице. Чтобы не морочила мне голову‚ а готовилась лучше к смерти. Зовите палача, ча-ча-ча! Хватит ей жить.

Входит палач-весельчак:

– Перед вами вешатель‚ мучитель-потрошитель‚ каких не сыскать на свете, – это ни о чем‚ конечно‚ не говорит‚ кроме того о чем это говорит. Три дня не рубил головы‚ неделю не вешал‚ с зимы не топил в проруби – теряю сноровку-умение. Подайте кого-нибудь‚ ну подайте! – ри та-та‚ ра та-та‚ тум-бум-бжик...

Точит топор со скрежетом.

Вашти-проказница:

– Ах‚ он меня прекратил... Нельзя и в ум взять!

Рыдает.

Простак с бубном:

– Ох‚ Вашти‚ Вашти‚ ох‚ малке Вашти‚ ох!.. Мы продолжаем‚ идн‚ мы продолжаем: там же‚ о том же‚ те же‚ тогда же. Дритер акт – с ясным умом и глубокими чувствами. Говори уже‚ царь-дурак‚ мешок на возу, бельмо на глазу, – чего ж ты молчишь? Наполни поступки смыслом.

Царь-дурак:

– Приведите ко мне Вашти. Без излишних одежд-церемоний. Чтобы бедром виляние и хребтом колыхание: тру-ри‚ ру-ри-ра...

Простак с бубном:

– Вашти‚ ха-ха‚ Вашти... Так ее же казнили! Ох‚ мелех типеш‚ мелех типеш! Отрубленное однажды не отрастает, тридл-дидл-дудл...

Царь-дурак:

– Казнили?.. Подберите тогда другую жену. Учините поиск. И немедля!

Простак с бубном:

– Это пожалуйста. Это мигом. Приводим мы‚ приводим мы‚ приводим мы Эстер...

Входит Эстер:

– Я Эстер – нет меня краше. Ростом с медвежий хвостик‚ нос впрозелень‚ уши-тряпочки‚ сама как старый башмак. Возьмите оглоблю от телеги‚ кочерыжку от капусты‚ скрип от несмазанных ворот – перемешайте‚ процедите через ситечко, дайте мне выпить‚ и я похорошею. Ой ли вэй ли‚ ой ли вэй ли‚ лю-ля-ля...

Прикрывает лицо платочком.

Простак с бубном:

– Что она говорит? Что она такое говорит?.. Красавица! Скромница! Стыдливица! Нежная и трепетная! Всё-то она знает‚ всё-то понимает...

Царь-дурак:

– Скромница? Трепетная стыдливица? Тогда ладно... Отличим ее к лучшему‚ возлюбим более других жен‚ сделаем царицей без промедления.

Простак с бубном:

– Ой вай-вой‚ зовите скорее Мордехая! Алтер Мордехай‚ мудрый и благородный – он один способен распутать этот клубок... Морде-хай-ай-яй-яй!.. Приди уже‚ поменяй направление беды!

Входит Мордехай:

– Один иудей был в Шушане‚ городе престольном‚ который никому не кланялся и не падал ниц перед человеком‚ ибо запрещено воздавать смертному Божеские почести. На мне долгополый кафтан‚ на голове картуз‚ борода моя из пеньки. Наши слабости да обратятся в силу, – ра-и‚ ра-и‚ ра-и ру-и‚ тай-ри-рам...

Раскрывает книгу‚ закапанную воском‚ носом утыкается в страницу.

Простак с бубном:

– Что за стук в нашу дверь? Вус‚ фарвус?.. Неужто принц-шпринц, бравый кавалер Аман? Заходи уже‚ злодей‚ горе нашему смеху‚ скажи и ты слово‚ причини евреям беды-страдания!

Входит бравый кавалер Аман:

– Я Аман, за гадостью не лезу в карман: что замышляю‚ то исполняю‚ что насылаю – не просквозит мимо. На мне генеральский мундир с погонами‚ если вы знаете‚ что это такое‚ на сапогах шпоры‚ если вы когда-нибудь их видели‚ на лице сажа‚ чтобы пугались, – тирли дирли, дирли дурли, тру-ра-ла...

Простак с бубном:

– Газлан‚ рамай‚ волчьи твои глаза‚ чтоб тебе расти луковкой – головой в землю! Чтоб шнурки твои пережили твои ботинки! Чтоб карманы твои вывернуло наружу‚ а рукава внутрь! Чтоб шерстистое на тебе стало гладким‚ а гладкое шерстистым! Чтоб тебя закопали-выкопали! И чтобы покрутился ты половинками, червяком на лопате, – тридл-дидл-дудл...

Бравый кавалер Аман:

– Хи-хи-хи и хо-хо-хо! Браните меня, хулите, кройте почём зря: это придает силы и укрепляет намерения. Завтра я повешу Мордехая и искореню ваш народ‚ – тирли дирли, дирли дурли, опа-ля...

Сворачивает из веревки петлю.

Простак с бубном:

– Ой‚ Амалек‚ дер гройсе Амалек!.. Кровь стынет в жилах‚ слова застревают в горле‚ бубенцы опадают; перерыв‚ идн‚ перерыв: не устанешь – не отдохнешь! Отворяйте погреб‚ хозяйка‚ наливайте пива‚ наполняйте тарелки доверху‚ уговаривайте поменьше: еврею поесть не запрещается‚ шпиль-менч с бубенцами должен подкрепиться. Рахмунес‚ идн‚ рахмунес! Чтобы мой Аврум этого уже не знал...

...Аврум Шпильман сидел в корчме у кривого Шайке‚ пил на радостях горькую‚ закусывал гусиной печенкой – во рту таяло‚ и все вокруг знали‚ что у него под утро родился сын. И какой сын! А на соседней лавке сидел Мотке-портной из неблизкого местечка‚ тоже пил и тоже закусывал печенкой‚ ибо у него в то утро родилась дочка.

Глубокие снега. Великие грязи. Жирные перегнои. Реки без дна и небеса без отклика. Корчма стояла на пересечении пушного пути с янтарным‚ на битой тропе из варяг в греки‚ из германцев в монголы‚ от европейских кладезей науки, риторов и грамматиков, схоластов и геометров, через тундряные нехоженые мерзлоты, где реки текут в иную сторону, к полуночным, безбуквенным пока народам‚ ленивым и сонливым‚ которые ели и плодились звериным образом. Стояла корчма и на незримой черте‚ не проявленной на карте‚ без учета незыблемых имперских границ; по одну сторону той черты добавляли в гефилте-фиш побольше сахара‚ а по другую – побольше соли и перца; по одну сторону фаршировали и варили щуку целиком‚ разделывая затем на куски‚ а по другую сначала резали и начиняли‚ а уж потом варили‚ дабы почтить субботу рыбным блюдом, – и горе той хозяйке‚ что вторгалась со своей щукой в зарубежную географию.