Протеже - [104]

– Все, отныне никакой бескорыстной помощи ближним! – заверила его Диана и равнодушно взглянула на блюдо с креветками, поставленное официанткой.

– Диана, никакие убеждения не смогут застраховать нас от ошибок и потерь. Я вспоминаю об этом всякий раз, когда вижу боль в глазах дочери. Конечно, мне следовало предусмотреть все заранее, по в те дни я не думал о предусмотрительности. Я просто любил.

Он познакомился с Лори, когда ему было двадцать пять лет и молодая кровь еще кипела в жилах, а она, в свои восемнадцать, казалась едва распустившимся цветком. Мэтью подкупили ее неопытность и доверчивость. Она мгновенно заманила его в свои сети, и лишь с годами Сэйлс догадался, что Лори просто нуждалась в покровителе, ибо желала постоянно крутиться в Голливуде и флиртовать со всеми напропалую, но при этом жить с мужем.

– Забеременев, Лори собиралась сделать аборт, но я не позволил. А когда родился ребенок, я надеялся, что она полюбит свое дитя, как всякая мать. – Лицо Мэтью исказилось от боли. – Ну а Лори даже не привязалась к девочке. Нам помогали ее родители, мы нанимали няню, но дочь раздражала ее как обуза. Жена страдала, считая, что беременность лишила ее будущего и поставила крест на карьере. Хотя, конечно, все это было сплошным притворством.

Мэтью не слишком хотелось ворошить прошлое. Наверное, он решил рассказать обо всем Диане, чтобы она не стыдилась своей наивности. Сэйлс поведал ей и о том, как долго он старался не замечать равнодушия и раздражения, которых Лори и не скрывала. Мэтью тешил себя надеждой, что жена еще изменится, пока она не исчезла навсегда.

За неделю до того, как Андреа исполнилось пять лет, Лори сбежала с английским рок-певцом, приезжавшим в Штаты па съемки фильма. Мэтью нашел записку, в которой она призналась, что материнство не ее удел. Там не было ни прощальных слов, ни адреса.

– Невероятно, – вырвалось у Дианы. – И что произошло потом?

– Потом, – печально вздохнул Мэтью, – не было ничего. Я все же отыскал жену и написал ей, умоляя связаться с Энди, но она ответила, что девочке лучше о ней забыть. К несчастью, Энди не может смириться с правдой, с тем, что ее не любит родная мать. Напротив, девочка идеализирует Лори и помнит только о том, как мама покупала ей самые красивые платья. Она изо всех сил старалась быть хорошей, но ведь Лори на это наплевать.

– Как это ужасно для Андреа, – с сочувствием заметила Диана. – Ей повезло, что у нее такой отец, как ты.

– Да, наверное, но мне так и не удалось залечить рану, нанесенную ей матерью. – Мэтью все еще чувствовал себя виноватым, поскольку принудил Лори к неприемлемому для нее материнству, а тем самым сделал Андреа невинной жертвой. Но с другой стороны, он не представлял себе жизни без дочери. Он слишком любил ее.

– Наверное, ты ужасно мучился, когда Лори сбежала, – прошептала Диана.

– Конечно, но горе Андреа причиняло мне еще более мучительную боль. Только тогда я понял, что совершил непоправимую ошибку. То же, наверное, поняла и ты.

– Да, – порывисто вздохнула Диана. – Я все давно поняла, но не в силах с этим справиться. Молли уверяет, что в таких случаях лучшее лекарство – работа. По крайней мере ей это помогло, когда умер муж. Она просит меня вспомнить обо всех идеях, когда-либо приходивших мне в голову, и думать о том, как воплотить их, а не о том, что все давно вышло из-под контроля. – Диана мрачно улыбнулась. – Но в моем мозгу не зародилось ни одной творческой мысли. Я без конца прокручиваю все снова и снова, размышляя, нельзя ли было что-то изменить? Не могу не представлять себе Люка с Ники, и меня одолевают ярость и… и беспомощность.

– Да, Диана, мучения неизбежны, – кивнул Мэтью. – Через это надо пройти до конца. Мало-помалу боль сама притупится, хотя вряд ли сейчас это тебя утешит. Когда тебя вот так бросают, не помогают никакие слова. Ты словно оплакиваешь чью-то смерть. Пожалуй, это даже хуже, чем смерть: ведь ты знаешь, что он не просто жив, но еще и развлекается с другой. Боль то затихает, то вспыхивает снова именно в тот момент, когда ты думаешь, что удалось ее преодолеть. По-моему, от этого нет лекарства. Тебе придется пройти через все стадии боли, пока не затянется рана в душе.

Диана подняла влажно блестевшие глаза, и Мэтью увидел, как по ее щекам медленно поползли две слезинки. Он подавил порыв вытереть их или даже снять губами и обернулся к официантке, спросившей, пора ли подавать кофе и десерт.

Диана поспешила промокнуть глаза салфеткой.

– Не хочешь ли предаться чревоугодию и съесть что-нибудь жирное и сладкое вроде шоколадного торта? Во всем этом есть и положительная сторона: тебе еще долго не придется ограничивать себя в калориях!

Диана нервно рассмеялась.

– Господи, Мэтью, извини, что я такая зануда!

– Не извиняйся. Если я могу хоть чем-то быть полезен – только позвони. Я серьезно. – И он написал на обороте своей карточки домашний телефон. – Вот, пожалуйста, в любое время. Не бойся меня разбудить. Я ведь нештатный член Общества анонимных звонков! А уж мы-то знаем, как утешить человека в таких обстоятельствах!

– Спасибо, Мэтью, – Диана криво улыбнулась, опасаясь заплакать опять, – за помощь и сочувствие. За то, что веришь в меня больше, чем я сама. Просто отвратительно чувствовать себя такой… такой дурой! – Она вдруг подалась вперед и горячо спросила: – Скажи, как я могла так ошибиться? То есть совсем ничего не разглядеть в Ники? Кстати, я встретилась с ней недавно и увидела совершенно другого человека. Она жестокая, опасная, коварная – словом, прожженная дрянь. Не осталось и следа от той милой и преданной девчушки, которой я верила. А эта ее гнусная ложь?.. И не только обо мне. Я… я, наверное, должна тебе рассказать, просто на случай, если она начнет распускать слухи. Понимаешь, Ники наговорила Люку, будто мы с тобой… в общем, как получилось, что ты вообще решил купить наш сериал…