Протей, или Византийский кризис - [36]
Разменной монетой у Якова заведовал Артур Адамович Матасов, приказчик из армян, способный провести над землей рукой и опознать — не лежит ли в ней клад древней монеты, а если клад не «растекся» — то и сказать его возраст, объем и примерное содержание порченой монеты. В частности, при углублении подвальных этажей особняка предсказал заранее, что в юго-восточном углу фундамента будет обретен шестипудовый клад медной екатерининской монеты, над чем Яков смеялся, пока клад не обрел. Когда же обрел, выплатил Матасову положенную четверть и ходатайствовал о присвоении Матасову личного дворянства. Дворянства, понятно, не дали, но сам разменный заместитель вполне удовольствовался полученной суммой, род свой пока продолжать не спешил — и удалился в катакомбы ломбардского особняка. Кабинет его напоминал застенок, где старинные монеты подлежали пытке адскими кислотами, острыми зубами и осиновыми колами, хотя Матасов и на глазок знал, чего где сколько, но кто б ему без осинового кола и святой дистиллированной воды поверил?..
В особняке висел неоседающий запах уксуса, мыла, лимонной кислоты, кока-колы, зубной пасты, марганцовки, купороса, аммиака, ацетона, соли, меди, серебра, никеля, золота, палладия, платины — аромат хранилища старинных и современных монет, в котором невозможно было отделить сильный дух от слабого и до вовсе неощутимого для человека, внятного разве что волчьему носу, и то без уверенности. Короче, тут пахло деньгами, той бессмертной материей, которую то ли древние греки на острове Эгина изобрели, то ли вовсе китайцы. Но, если быть точным, все же не деньгами тут пахло, а звонкой монетой.
В воздухе тут висела легчайшая металлическая пыль, которую не мог изгнать ни один вентилятор. За окошками в меняльном зале сидели немолодые клерки, все как один в бинокулярах с подсветкой, при нумизматических весах, пинцетах и массе непонятных предметов, сильно смахивающей на уменьшенный инструментарий пыточной камеры. Сюда приносили и отсюда уносили. Меркати не предлагал каталогов того, что у него есть, предполагалось, что у него есть все. По крайней мере, он обещал, что при честных условиях обмена достанет все. Обычно он все и доставал.
Первые годы его работы в Москве остряки пробовали устраивать тотализатор: найдется у Якова нечто или нет. Обычно находилось. Изредка Меркати проигрывал. Но когда было замечено, что проигрывает он исключительно лицам, близким к тем, кого называли кто «семьей», кто «близкими к Кремлю кругами», держать пари перестали.
Яков Павлович всегда бывал только в выигрыше.
У него было две дочери. Старшая, Флорентина, удачно вышла замуж в Швейцарию перед тем, как там была восстановлена монархия, — вышла за наследного принца Йорга Шаффхаузена, ныне уже короля Швейцарии Йорга II. Увы, отношения с отцом у нее на том и кончились, новой родне претило такое происхождение. Младшая, Клавдия, в прошлом Корнелия, пока жила с отцом; недостатка в женихах у нее не было: хоть и пребывала на выданье, но из женихов всерьез никого по предпочла, либо таковой был ей малосимпатичен, либо худороден и безденежен, по мнению отца. Конечно, бывал в гостях у него глава военной разведки империи, Адам Клочковский, но тот был вдовцом тридцати восьми лет, человеком не очень обеспеченным и к тому же поляком. Его Меркати держал как совсем запасной вариант, если дочь засидится, — но она и так полагала, что «засиделась», что девушка двадцати одного года и не девушка вовсе, а старая дева… и в чем-то была права. Хотя тут будущее дочери было бы совершенно обеспечено, да и на семнадцать лет разницы можно бы закрыть глаза, но… нельзя же сестру королевы превращать в жену разведчика. И еще хуже: нельзя королеву Швейцарии делать сестрой жены столь в прямом смысле тайного советника.
И Яков Павлович на этот раз всерьез боялся оказаться в проигрыше.
Тем более что в ту эпоху кризиса, нелепо именуемого то византийским, то болотным, никто особенно не мог гарантировать вообще чьей-либо победы. Проправительственная толпа вроде бы опрокинула антиправительственную, это означало, что власти смогли не только собрать свой митинг, но и оплатить его, — в этой прописной истине Яков не сомневался, так всегда было и всегда будет. Но знал он и то, где лежат доступные для подобной оплаты деньги. С Каймановых островов или даже из Люксембурга вывести их не так-то просто. Чаще в подобных случаях платят наличными. А где у царя наличные — это Яков знал точно, ему и в погреб ходить не надо было, чтобы узнать. Он не скупился бы, он дал бы после первой просьбы. Но просьбы не было. Ни от кого. И это тревожило.
С другой стороны, ведь и греческий митинг тоже собрался не за так. Апельсинно-кокаинные деньги Ласкариса ни от кого из серьезных банкиров тайной не были. К тому же Меркати понимал: барон может со своими наемниками расплатиться, вовсе к деньгам не прибегая, — чем продавать гурману апельсин, можно оплатить ему выход на сцену «натурой». Но тут существовала опасность давки и гибели своих же сторонников. Получалось, что глава державы своим сторонникам не платит, а глава противоположной партии своих сторонников готов мочить до последнего?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Покуда главный герой романа, Богдан Тертычный, сдирает шкуру с чертей, варит из них мыло, пускает их зубы и когти на ювелирные изделия, — человечество продолжает решать вопрос вопросов: Кавель убил Кавеля или Кавель Кавеля. Пока не найден ответ — не начнется ничто! Спасая людей, тонет герой-водяной, чтобы новой зеленой звездой озарить небо; идет по тверским болотам в поисках России караван трехгорбых верблюдов; продолжает играть на португальской гитаре Государь Всея Руси Павел Второй, и несмотря ни на что, деревья растут только ночью.
Это было в дни, когда император Павел Второй еще лишь мечтал взойти на российский престол; когда в Староконюшенном переулке был сочинен его коронационный титул на шести страницах; когда памятник дедушке народного вождя был поставлен на дне реки; когда юный Ромео угнал самолет и за это был обвенчан; а между тем президент Республики Сальварсан все катал и катал по столу пятигранное куриное яйцо… Эта книга, как и предыдущая, в качестве учебного пособия никому и никогда рекомендована быть не может.
Это было в дни, когда император Павел Второй еще лишь мечтал взойти на российский престол; когда служебно-бродячие собаки и гиацинтовые попугаи спасали отчизну; когда оборотень Жан-Морис Рампаль стал матерью тринадцати поросят, чем нанес огромный урон Соединенным Штатам, — а сношарь Лука Радищев потребовал оплаты своего труда не иначе как страусиными яйцами… Книга в качестве учебного пособия никому и никогда рекомендована быть не может.
Нужно ли добавлять что-либо к письму М.Л.Гаспарова?..«31.5.01.Дорогой Евгений Владимирович,сердечное спасибо Вам от вероятного прототипа. Во втором классе просвещенные сверстники дразнили меня доктором Гаспаром, а расшифровал я это только в четвертом: Олеша тогда был малодоступен. Приятно думать, что в очередном поколении тоже кого-нибудь будут так дразнить. Приятно и то, что я тоже заметил Читинскую Итаку: о ней есть в «Записях и выписках» (а если у них будет продолжение, то напишу: Аканье. Алигарх, город в Индии близ Агры)
Это было в дни, когда император Павел Второй взошел на Российский престол; когда из лесу вышли волки и стали добрыми людьми; когда сношарь Лука Пантелеевич увидел во сне восемьдесят раков, идущих колесом вдоль Красной площади; когда Гренландская военщинанапала на Канаду, но ничего не добилась, кроме дружбы; и когда лишь Гораций дал такой ответ, что и не снился никаким мудрецам… Эта книга, как и две предыдущих, в качестве учебного пособия никому и никогда рекомендована быть не может.
Сильные одарённые не живут как им хочется — они служат государству. Свои кланы охраняют Империю от чужих кланов, а одиночки работают в МВД, ФСБ, или той же Прокуратуре. И Квартальный Поручик один из таких одиночек.
Одержимые местью, люди заходят в самые опасные места, вот и маленькую ведьму Агнешку завели поиски оружия против богини в проклятый лес, где обитают древние владыки, преданные забвению. История Поганой Пущи неразрывно связана с судьбой одной ворожеи, дочери названной самого Лешего, стражницы Беса. Продолжит ли стезю ворожеи Агнешка, или ей уготовлена другая участь — решать отнюдь не ведьме.
Худой, невзрачный отец и маленькая дочь. Их связывали не только узы родства, но и общая тайна…
После битвы с Мордэкая с Сияющим Богом Сэлиором прошло семь лет, и за это время его контроль над своими способностями безмерно возрос. Он наконец нашёл применение «Бог-Камню», но боги хотят отомстить, и желают уничтожить всё, что он создал. Тайны прошлого грозят будущему его королевства, его семьи, и, возможно, даже самого человечества, если только Мордэкай не сможет выяснить, что означает «Рок Иллэниэла». Насколько далеко зайдёт отчаявшийся волшебник, чтобы спасти своих детей… или его усилия лишь обрекут их всех?16+.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Впервые под одной обложкой собраны четыре повести известного писателя Камиля Зиганшина. Для тех, кто знаком с его дилогией о староверах «Золото Алдана», эти повести будут открытием новых граней таланта писателя Зиганшина. В повести «Щедрый Буге» нет ни одной выдуманной строки. По словам писателя Леонида Соколова, это «открытие и природы, и человека, и животного мира». Повести «Маха» и «Боцман» — это истории, из которых читатель узнает массу познавательной и достоверной информации о жизни кунички и рыси.