Протекторат - [8]

К тому времени в зале, кроме нас двоих, больше никто не играл. Остальные посетители возбуждённо переговариваясь, следили за нами издали, и только строгие правила казино не позволяли им столпиться вокруг нашего стола. Обалдевший Геворкян страстно благодарил небеса, что не ввязался в этот сумасшедший торг, а Майсурян безнадёжно мечтал о том, как бы здорово он зажил, если бы все эти деньги оказались у него в кармане.

Когда сумма на кону достигла трёх миллионов драхм (это порядка девятисот тысяч в пересчёте на земные марки), а ставка выросла до восьмидесяти тысяч, к нам приблизился менеджер в сопровождении двух сотрудников службы безопасности. Он не вмешивался в игру, а молча встал позади крупье, как бы предостерегая своим присутствием от всевозможных эксцессов с чьей бы то ни было стороны.

После некоторых раздумий Оганесян поставил на кон ровно сто тысяч. Превысить эту сумму я не могла и в ответ выложила столько же. В арцахском покере это было равнозначно предложению открыться. Оганесян, разумеется, принял его и предъявил мне свои четыре дамы. Ну а я под изумлённые вздохи присутствующих высветила четыре туза.

Оганесян стоически принял своё поражение, даже нашёл в себе силы поздравить меня с выигрышем и выразил надежду, что завтра я предоставлю ему возможность отыграться, после чего с притворно-невозмутимым видом покинул казино, утешая себя тем, что «эта сучка» (в смысле я) не успеет потратить его деньги.

Признаться, он меня здорово разочаровал. Я была уверена, что теперь Оганесян передумает убивать меня. В конце концов, он ведь не «бескрышный» бандит, а деловой человек, который прежде всего радеет об интересах своего бизнеса — пусть и преступного. Он прекрасно понимал, что после сегодняшней игры моё имя будет прочно связано с ним, и в случае моей смерти у полиции появится достаточно оснований, чтобы считать его главным подозреваемым. Разумеется, ему не составит большого труда «отмазаться», воспользовавшись своими связями в правительстве, однако расследование, независимо от своего исхода, нанесёт его делам ощутимый урон — как в финансовом плане, так и в политическом. Оганесян был отнюдь не дурак и сразу просчитал все негативные последствия своего решения, но всё же не отказался от мысли расправиться со мной. Уж больно я ему не нравилась…

В казино я задержалась ровно настолько, чтобы оформить выигрыш и перечислить его на свой банковский счёт. Вежливый менеджер, чьему заведению досталось пятнадцать процентов денег Оганесяна, самолично провёл меня до стоянки флайеров на крыше здания и предупредительно распахнул передо мной дверцу лимузина. Мы распрощались, весьма довольные друг другом, менеджер вернулся к исполнению своих непосредственных обязанностей, а я приказала водителю лететь в космопорт. Как и на всех других планетах, на Арцахе я избегала пользоваться транспортом с автоматическим управлением — в людях я разбиралась гораздо лучше, чем в компьютерах, и чувствовала себя спокойнее, когда моя жизнь зависела от них, а не от бездушных машин.

Шофёр моего лимузина никаким образом не был связан с Оганесяном, поэтому в ближайшие полчаса мне ничего не угрожало. К тому же мой противник рассчитывал, что из казино я вернусь в свой гостиничный номер, и собирался послать туда парочку киллеров с поручением инсценировать убийство при ограблении.

Воспользовавшись своим комлогом,[2] я связалась с администрацией отеля, сообщила, что выселяюсь из номера, поскольку завтра покидаю планету, и попросила доставить мои вещи в порт. Если и теперь Оганесян не откажется от своей идеи прикончить меня, он будет трижды идиотом. Ведь одно дело устраивать разборки в гостинице, а совсем другое — в космопорту, где так и кишит вооружёнными охранниками и всевозможными следящими устройствами.

Лимузин доставил меня к ангару, где стояли на приколе небольшие частные корабли. Я прошла через контрольный пункт, где полдюжины вооружённых охранников внимательно изучили мой пропуск, сравнили отпечаток большого пальца и рисунок сетчатки глаза с записями в базе данных, а затем пропустили меня через детектор, настроенный на выявление всевозможных видов оружия, взрывчатки, наркотиков и радиоактивных материалов. Такая тщательная процедура проверки подействовала на меня успокаивающе, я позволила себе немного расслабиться и уже без всякой опаски направилась в дальний конец ангара, к своей яхте «Звёздный Скиталец».

Это была почтенная старушка, способная развивать скорость лишь немногим более полутора парсек в час, что составляло почти половину от предельной скорости современных пассажирских лайнеров. Зато «Скиталец» целиком принадлежал мне, на нём я могла лететь, куда хотела, а надёжный и простой в обращении автопилот позволял мне путешествовать в одиночку — благо ещё с детства я увлекалась космическими кораблями, в школьные годы изучала азы астронавигации и неплохо разбиралась в технике. Яхту я приобрела через отцовскую фирму восемь лет назад, в день своего совершеннолетия, а спустя неделю покинула родную планету и всё это время странствовала по обитаемой части Галактики. Мой папаша, у которого я «позаимствовала» деньги на покупку «Скитальца», в силу определённых причин не посмел обвинить меня в краже и объявить в межпланетный розыск. Ему пришлось смириться и с потерей семи миллионов марок, и с бегством дочери; правда, ещё некоторое время он пытался установить со мной контакт, но потом понял, что это безнадёжно…