Простые слова - [9]

Представители разных культур, пытаясь при встрече найти точки соприкосновения в вопросах морали, убеждаются в том, насколько она относительна: правила, считающиеся сами собой разумеющимися в одной культуре, могут показаться глупыми или непонятными носителям другой. Например, большая часть человечества не поддерживает каннибализм, однако в некоторых странах ритуальное людоедство или его символическая замена в культовых целях практикуются вполне легально. Наше неприятие каннибализма не является следствием практической целесообразности, оно скорей проистекает из соображений традиционной морали. Можно предположить, что этот обычай вызывает у нас отвращение только потому, что грубо нарушает границы допустимого с точки зрения эстетики поведения.

Чтобы еще больше запутать читателей, добавлю, что есть поступки, которые считаются аморальными в одних условиях (место, время и т. д.), но в случае изменения ситуации эти же действия уже не воспринимаются как достойные порицания. Так, отношение к убийству, оказывается, вовсе не однозначно и зависит не только от норм поведения в конкретном обществе, но и от состояния, в котором оно находится в данный момент. Во время войн люди истребляют себе подобных; какие бы оправдания они для этого ни находили, уничтожение противника это не что иное как убийство, хотя и узаконенное моралью и правом. То же относится и к смертной казни. Вообще же привычное воспринимается людьми абсолютно некритически. Приведу простой пример: в годы Второй мировой войны затемнение на окнах в целях безопасности во время воздушных налетов было обязательным, и дети тогда свыклись с тем, что свет из окон не должен быть виден с улицы. Но война закончилась, и эти дети, увидев, что родители поздно вечером снимают светомаскировку, были шокированы «аморальностью» их поведения.

Следует ли из этого, что добро и зло относительны и, таким образом, все допустимо? Есть ли какие-нибудь метаморальные законы? Может ли заблуждаться в этих вопросах целое общество или эпоха? Вспомним Нюрнбергский процесс, на котором руководители нацистского движения были приравнены к военным преступникам. Однако, в соответствии с законами нацистской Германии, принятыми с полным соблюдением юридических норм, демократично и легально, все их действия не выходили за рамки дозволенного государством и обществом. (Этот пример может служить доказательством того, что и демократия не является гарантом морали.) На процессе подчеркивалось, что некоторые деяния нельзя считать оправданными и допустимыми, даже если законы разрешают их, так как они противоречат общечеловеческой морали. Этим решением был провозглашен приоритет морали над законами государства.

Однако ни на Нюрнбергском процессе, ни после него так и не прояснился вопрос о том, какими критериями следует выверять законы, которые были бы общими для всех. К какому абсолюту должен обратиться человек, который не может доверять никому вокруг, когда и командующий армией, и судья правы только с точки зрения закона, а их действия, будучи одобрены обществом, по сути являются злом?

Если мы верим в Б-га, то наше представление о добре соответствует определенным догмам. Правда, они во многом отличаются друг от друга в различных религиозных системах, но между ними всегда есть нечто общее: признание Высшей воли как Источника морали. Часто мы следуем этим представлениям не по внутренней убежденности в их правоте, а потому, что «полицейский смотрит». Мой прадед, хасидский Ребе из Ворки, ехал однажды по проселочной дороге. Вдруг кучер увидел яблоневый сад, соскочил с козел и начал рвать яблоки. Раввин закричал: «Тебя заметили! Тебя заметили!» Не раздумывая ни минуты, кучер вернулся и что было духу погнал лошадей. Через некоторое время, отъехав на порядочное расстояние, он остановился и сказал: «Но я никого не видел рядом!» На это прадед ответил: «Всевышний всегда наблюдает за тобой».

Даже формально неверующий человек может принять какие-то моральные ценности как абсолютные, поставив их над субъективными оценками и эмоциями. И тот, кто не приемлет Б-жественное Откровение, может провести анализ общих точек соприкосновения в мировоззрениях разных культур и религий и выявить те ценности, которые являются высшими для большинства человечества.

Точка зрения, согласно которой существует некий единый для всех категорический императив, основана как на религиозных взглядах, так и на наблюдениях за окружающим нас миром. У человечества есть общие корни (можно назвать их Адамом и Евой), частные проявления которых должны находиться в гармонии вне зависимости от места, времени и обстоятельств. Во внешнем облике человека это правило соблюдается: как ни велика разница между людьми в росте, весе, телосложении и цвете кожи и волос, все же есть достаточное количество признаков, по которым можно безошибочно определить видовую принадлежность каждой особи к человеческому роду. То же самое относится и к психологическим особенностям (навыкам, способностям), которые присущи всем людям, невзирая на их принадлежность разным культурам. Таким образом, если определенное общество не имеет, к примеру, письменности, то отдельные его представители, попав в среду, где она уже известна, с легкостью овладеют грамотой. Наличие фундаментальных моральных норм также связано с тем, что человечество представляет собой некую общность. Возможно, у разных народов эти нормы и формулировались по-разному, где-то они сохранились не в полном объеме, но главные, ключевые моменты всегда присутствуют. При обобщении и тщательном анализе обществ легко обнаружить, что подобные праморальные нормы образуют жизнеспособную систему, которая подчиняется логике, здравому смыслу и вполне функциональна.