Простые числа - [30]

— Не думайте об этом, Петр Романович, — неожиданно произнесла Евгения Ниловна и посмотрела мне в глаза. — Не нужно вам знать. Никому не нужно.

— Я понимаю, — сказал я. — Когда знаешь, начинаешь принимать решения чаще, чем обычно. Да? Приближаешь конец.

— Нет, — сказала она. — То есть, наверное, и поэтому тоже. Но главное в другом. Когда знаешь… Хочешь, чтобы твои последние решения были значительны. Не размениваться на мелочи. И тогда…

Она хотела что-то сказать, но передумала. Мне показалось, что я понял ее мысль. Эта мысль мне не понравилась. Она была… неправильной? Может, и правильной, но — неверной. Парадокс?

— Вы хотите сказать, — медленно произнес я, — что свое последнее решение — спасти Асю, если что-то с ней случится — Олег Николаевич принял еще тогда, когда пошел за ней следом? Еще по дороге? Его счетчик зашкалило и… И если бы не его решение, Ася не свернула бы с тропы на лед? Она не поступала так прежде. Но это же вообще чепуха! Телепатия? Вы хотите сказать, что он сам ее толкнул? Сам?

Должно быть, я кричал. Не знаю. По-моему, я не произнес ни слова, только думал вслух.

Евгения Ниловна положила руку на мою ладонь.

— Ну да, — сказала она тихо, и мне пришлось наклониться, чтобы расслышать. — Конечно, чепуха. Он ее толкнул? Вы действительно могли так подумать?

— Нет, я…

— Мне кажется, — сказала Евгения Ниловна, — Олег принял последнее свое решение по дороге, да и выбора у него больше не оставалось. Но вы, наверное, замечали в жизни… Как часто ваш выбор зависит от выбора другого человека? Вроде бы вы не договаривались, но кто-то делает что-то, и вы…

Ей было трудно говорить.

— Когда Софе стало плохо, — вспомнил я, — я был на работе… Почему-то напала жажда деятельности. Захотелось встать. Выйти на улицу. Бежать. Я не понимал. Сколько решений я принял в эти минуты? Десять? Больше? Я места себе не находил. А потом позвонил Вадик… это наш сын… и сказал, что мама упала на кухне…

— Не нужно, — сказала Буданова. — Не вспоминайте. Вы меня поняли.

— Как это происходит? — воскликнул я.

— У Олега на этот счет была идея. Ряды простых чисел… их множество… их, вообще-то, тоже бесконечно много, этих рядов… они пересекаются, обгоняют друг друга или отстают… числа… они связаны…

— Но счетчик у каждого свой! — воскликнул я. — При чем здесь… Буданова едва заметно покачала головой. Она не знала. Она была генетиком; математика, теория чисел были ей чужды, это был другой мир, в котором жил Олег Николаевич Парицкий, а она только смотрела со стороны и помогала, как могла…

— Вы опоздаете на автобус, — напомнила она.

Да, я опаздывал. Если задержусь еще на пару минут… Евгения Ниловна повернулась на правый бок, достала из кармана халата и положила рядом с собой мобильник.

— Не бойтесь принять это решение, — сказала она уже довольно бодрым голосом. — Мне лучше, а такие приступы случаются со мной довольно часто. Поезжайте, Петр Романович. Я позвоню, если что. И вы звоните. Хорошо?

Когда я стоял у двери, она села на диване, облокотилась о валик и сказала:

— Мы с вами не математики, Петр Романович. Вы ничего не поймете в заметках Олега, даже если вам позволят… А я — тем более. Может, не нужно?..

Она не договорила и, помахав мне рукой, закрыла глаза.

— Дверь просто защелкните, хорошо?

Автобус опоздал, и я едва не превратился в сосульку, ожидая на остановке. Снег, который, похоже, падал весь вечер, пока мы разговаривали, теперь прекратился, зато ударил мороз, и я вполне мог себе представить, что водитель застрял где-то в дороге, и придется мне возвращаться к Евгении Ниловне, проситься на ночлег… Почему-то мне очень этого не хотелось, и в это время в ночи вспыхнули фары, подкатил, фыркая, автобус, в салоне которого даже оказалось несколько пассажиров…

От остановки я шел домой осторожно, ноги немного скользили, фонари на улице горели через один, снег скрипел, небо висело низко.

— Гуляете? — спросил знакомый голос. Я не узнал сразу, не ожидал встретить Веденеева в такое время в таком месте. Он что, ждал меня?

— Люблю пройтись перед сном, — объяснил участковый, поняв, видимо, о чем я подумал. — А вы? Тоже?

— Был в гостях, — сказал я, не вдаваясь в подробности.

— Хорошее дело, — одобрил Веденеев. — Вы знаете, что похороны Парицкого в понедельник? Выносить будут из института, все время забываю название.

— Имени Стеклова, — сказал я. — Был такой математик.

— Ага, — кивнул Михаил Александрович. — Вы поедете?

— Не знаю, — отозвался я. — Подумаю. Не так просто принять решение.

— Да? — удивился Веденеев. — Я думал, вы дружили. Он не понял, конечно, какое решение я имел в виду.

— Вы… — я помедлил. — Помните, говорили о следах на холме? Будто кто-то стоял там…

Веденеев махнул рукой.

— Вы серьезно? — удивился он. — Мало ли кто мог… Да и занесло следы давно. Глупости, не берите в голову, Петр Романович.

— Вот я все думаю, как же его работы…

— Тут я пас, — усмехнулся Веденеев. — Приезжали сегодня из института, принесли официальную бумагу, компьютер Олега Николаевича я передал под расписку, они там люди умные, специалисты, разберутся.

— Понятно, — сказал я. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Петр Романович, — кивнул Веденеев. Возможно, мне показалось, что в его голосе прозвучали какие-то угрожающие нотки? Конечно, показалось, с чего бы…