Простушка. Лгу не могу - [65]

Поэтому, когда в сентябре прошлого года я пришла домой и не застала ее, меня это нисколько не удивило.

Но неделя превратилась в две.

В три.

В четыре.

Она никогда не пропадала так надолго. В доме стояла зловещая тишина. Кошмары снились мне почти каждую ночь.

Так что я позвонила Эми, сказала ей, что мне нужно где-нибудь перекантоваться. Придумала, что меня выгнали из дома, потому что не знала, как сказать правду: что на этот раз моя мама ушла навсегда. Что она исчезла и вряд ли вернется.

– Мне очень жаль, – сказала Эми. – Но, возможно, все наладится. Мои родители раньше тоже постоянно были в разъездах, и…

– Это другое. Твои родители уезжали, но они оплачивали счета. Они знали, что ты остаешься в теплом красивом доме. Ты могла им позвонить, и ты знала, что рано или поздно они вернутся. От моей мамы нет никаких известий вот уже… пять месяцев. – Я отодвинула миску, так и не притронувшись к еде. – Ее телефон больше не работает. Не удивлюсь, если ее вообще нет в живых.

– Не говори так.

– Даже если я не буду так говорить, я все равно не перестану думать об этом. И это ужасно, но… иногда я задаюсь вопросом: не станет ли мне легче, если я узнаю о ее смерти? Если бы я знала, что она не возвращается, потому что не может. А не потому, что ей на меня наплевать. – Я покачала головой. – Извини. Это ужасно. Ты и так считаешь меня исчадием ада, а тут я еще заявляю, что желаю смерти собственной матери. Хорошая девочка Сонни, ничего не скажешь.

– Я вовсе не считаю тебя исчадием ада, – сказала Эми.

– Нет. Просто плохая подруга. – Я взяла свою миску и отнесла ее в раковину, выбросив еду в измельчитель отходов. Сполоснув миску, я обернулась и увидела, что Эми пристально смотрит на меня.

– Я могу тебе кое-что сказать? – спросила она. – Раз уж мы теперь честны друг с другом?

– Конечно. Что?

Эми закусила нижнюю губу и опустила взгляд:

– Все, что я сказала на днях, – это правда. О том, что ты мной командуешь. Но это не единственное, что меня так разозлило.

– Что ты имеешь в виду?

– Понимаешь, мы всегда были только вдвоем, – сказала она. – Сонни и Эми. Эми и Сонни. Мы были командой. А потом началась эта история с Райдером, и я почувствовала, что нужна тебе только для того, чтобы помочь завоевать его.

Райдер. Одно лишь упоминание о нем вызывало мучительную боль в груди.

Эми продолжала:

– И дело вовсе не в том, что ты вертела мной, как хотела, – я вроде как уже привыкла к этому.

Я поморщилась. Мне совсем не хотелось, чтобы моя лучшая подруга «привыкала» к такому обращению.

– Меня задело то, что ты делала это ради него. Ты все делала ради него. Ты постоянно говорила только о нем. И я стала замечать, что со мной ты уже не так откровенна, как раньше. Ты открывалась ему, а не мне. Я даже не знала, что ты написала своему отцу, пока он не позвонил в Рождество. Обычно ты делилась такими вещами со мной. А потом, когда ты начала встречаться с Райдером, ты обо мне и вовсе забыла. Я ревновала. Поэтому, когда я узнала, что ты обманула меня и не рассказала ему правду… Мне было очень обидно, Сонни. Я больше не чувствовала, что мы команда. Мне… мне казалось, что я тебе больше не нужна.

Она посмотрела на меня широко раскрытыми, мокрыми глазами.

И, увидев ее на грани слез, я почувствовала, что тоже вот-вот расплачусь.

– Прости меня. За все это. Конечно, я люблю тебя, Эми. Больше, чем кого-либо. Ты – моя лучшая подруга. Я никогда не хотела обидеть тебя. – Я сделала глубокий вдох. – Я стала проводить с тобой меньше времени даже не столько из-за Райдера, сколько из-за всей этой возни с поступлением в колледж.

Эми посмотрела себе под ноги.

– Я не должна была говорить такие вещи – о том, что тебе все легко дается.

– Ты была не так уж неправа, – возразила она.

– И все равно нельзя было такое говорить. И не надо было врать тебе про колледж, – продолжала я. – Но всякий раз, когда ты заводила разговор об этом, мне просто… становилось страшно. Потому что я знала, что ты уедешь от меня. И что ты тоже расстроишься, когда поймешь, что я никуда не поступаю, и… не знаю. Я не хотела думать об этом. Да мне и не приходилось думать, пока я была с Райдером.

– Извини, что я сама не догадалась, – сказала она. – Мне даже в голову не пришло, что у тебя могут быть другие планы. Думаю, иногда я принимаю все хорошее в моей жизни как должное.

– Я думаю, мы обе, наверное, виноваты.

Она замялась:

– Почему ты солгала мне, сказав, что во всем призналась Райдеру?

– Наверное, потому, что не хотела, чтобы ты злилась на меня? – ответила я. – Задним умом я понимаю, что это звучит смешно. Но видимо, я просто рассудила… что ложь поможет мне удержать вас обоих. А вместо этого я потеряла вас обоих.

– Ты не потеряла меня, – сказала она. – Но потеряешь, если будешь продолжать в том же духе.

– Знаю. – Я обхватила себя руками. – Но иногда очень страшно говорить правду. Мне всегда удавалось скрываться за ложью. Она ограждала меня.

– От чего? – спросила она.

– От осуждения? Презрения? Я не знаю. – Меня так и подмывало снова соврать, чтобы покончить с этим разговором, который становился все более откровенным. Но Эми была права. Я не могла вечно лгать. – Самое смешное, я пряталась за ложью, потому что боялась… боялась, что, если люди узнают правду обо мне, увидят меня настоящую, они сбегут от меня. Как это сделала моя мама. Поэтому я никогда не открывала душу нараспашку. Но все кончилось тем, что моя бесконечная ложь отпугнула от меня самых близких и любимых.