Пространство и время - [3]
— Ведь ты в Кузьминках живешь, Митя?
— В Кузьминках, — ответил Ваганов.
— И я там, я тебя видела. Давай вместе поедем?
— Поедем, — подумав, ответил Ваганов. — Мне все равно…
В дороге, стоя рядом в электричке у двери, они говорили мало. Иногда взглядывали друг на друга, но, как только глаза их встречались, Ваганов отворачивался. Но один раз, прежде чем он отвернулся, Лена успела улыбнуться ему, и тогда он тоже улыбнулся, в душе ругая и ненавидя себя. Лена обрадовалась его улыбке и о чем-то спросила, он ответил. Она спросила еще, и он вновь ответил, теперь уже согласившись сам с собой, что это не так трудно. Спрашивая, Лена как будто все время удивлялась, но, когда Ваганов между прочим сказал, что живет не в доме у хозяйки, а на чердаке, глаза Лены действительно расширились, как у ребенка.
— На чердаке-е? — переспросила изумленно она.
— Да что в этом особенного?
— А не страшно там? Нет? И романтично, наверно?
— Бинокль у меня есть, — сказал Ваганов. — Вот я и рассматриваю по вечерам пространство. Мне там не очень романтично, я читаю серьезные вещи.
— Возьми меня с собой, а? Покажи, пожалуйста, чердак.
— Нельзя. Вдруг хозяйка увидит?
— Ну и что, что увидит? Разве к тебе нельзя в гости приходить?
Ваганов подумал и ответил, что, конечно, можно, но уже поздно.
— Ну Митя! Пожалуйста! Митя!
— Какая ты! Как будто мы двести лет знакомы. Между прочим, это неприлично — так напрашиваться.
— Ну, Митя… возьми… Я на чердаке ни разу в жизни не была.
— Ведь врешь?
— Нет, правда, правда!
— Снова врешь.
— Нет, не вру. Никогда не бывала. Правда!..
Идти на чердак надо было через кладовку, так что в сенцах они пробирались осторожно, чтобы не услышала хозяйка. Но она расслышала шум и крикнула через дверь:
— Дмитрий, а Дмитрий! Ты, что ли?
— Я, я, тетя Маруся! — ответил Ваганов, а сам показал Лене глазами: давай быстрей в кладовку, тихо только!
— Чего это ты поздно сегодня, а Дмитрий? — продолжала хозяйка. — Непохоже на тебя.
— Я у друзей в общежитии был.
— Ну ладно, спокойной ночи! Дверь я сама запру.
— Хорошо. Спокойной ночи, тетя Маруся!..
Вскоре хозяйка, выйдя в сенцы, заперла дверь, вошла в комнату и легла, видимо, спать. Все стихло в доме.
Тогда Ваганов включил на чердаке свет, и Лена ахнула — так поразил ее вид Митиного жилья. Чердак был маленький, уютный, дощатые стены его почернели от времени, но не в этом было очарование жилья. Странное чувство охватывало душу — чувство чего-то важного, нужного и большого, что можно совершить здесь, пока живешь. Сразу было понятно, что одному здесь нисколько не скучно, а наоборот — хорошо и приятно, столько здесь книг… а вот на гвоздике висит бинокль, о котором говорил Митя… а здесь со стены смотрит на тебя большое доброе лицо какого-то очень знакомого человека…
— Кто это? — прошептала Лена.
— Это? — улыбнулся Ваганов и тоже шепотом ответил: — Это Фридрих Энгельс.
— Ой, правда!.. — И тихо рассмеялась.
— Хочешь, будем смотреть пространство?
— Давай.
Ваганов подошел к какой-то дверце и, щелкнув крючком, открыл ее.
— Выключи свет, — попросил он. — Вон там.
Она выключила, и сразу через окошечко заструился к ним лунный свет.
— Вот здорово! — сказала она. — Красиво…
— Иди сюда. — Он подал ей бинокль. — Давай смотри.
Лена взяла бинокль и наставила его в окошечко, но поначалу, не умея, ничего не увидела.
— Ну, видишь чего?
— Ага… Какие-то памятники… плиты… ой, крест видно!
— Да ты выше бери, на луну. А то уставилась на кладбище. Здесь кладбище Кузьминское, не знаешь, что ли?
— Знаю, Митя… Тихо. Ага… луну вижу… звезды…
— Ну вот.
— Только ничего не увеличивается. Все такое же.
— Еще бы! Биноклем луну не увеличишь.
— Тогда чего смотреть-то? А Митя?
— Чего… Да что с тобой разговаривать, давай сюда бинокль! Тоже мне — нечего смотреть…
Ваганов не на шутку обиделся, забрал у Лены бинокль и начал сам рассматривать ночное пространство.
Лена включила свет и, перелистывая какую-то тетрадь, вдруг спросила у Ваганова:
— Митя, а это что такое?
— Что? — обернулся Ваганов и побледнел: — Отдай сюда тетрадь!
Лена сразу же спрятала ее за спину.
— Не отдам. Скажи, что это такое?
— Отдай сейчас же!
— Не отдам!
— А я говорю — отдай!
— Не отдам! Это дневник, да, Митя?
— Нет, не дневник! Не твое дело, отдай. Ну не дури, отдай, пожалуйста, — взмолился он.
— Честное слово, не отдам, пока не скажешь. Честное слово!
— Да отдай же!
— Скажи, тогда отдам.
— Ну… как тебе сказать, — замялся Ваганов. — Ну… это… мои научные записи, что ли…
— Ой! Дай почитать!
— Лена, ты же сказала, что отдашь!
— Не отдам, пока не дашь почитать!
— Но ты же сказала…
— Честное слово, не отдам, пока не дашь почитать.
— Да что ты за человек такой!
— Честное слово, не отдам!
— Ну что с тобой делать?.. Ну, пожалуйста, читай… Читай, читай, читай!
— А ты не обижаешься? Нет, нет, нет, ты не обижаешься!
— Да читай же!
— А ты не вырвешь?
— Не вырву, не беспокойся.
Лена, искоса поглядывая на Ваганова, который в волнении теребил ремешок бинокля, открыла тетрадь и прочитала титульный лист. Заглавие показалось ей знакомым и удивительным, и она, умоляюще посмотрев Ваганову в глаза, спросила:
— Митя, ты правда не вырвешь?
— Да ладно уж… — помедлив, ответил Ваганов. — Только это тайна.
Повести Георгия Баженова — о самых сложных человеческих взаимоотношениях, которые принято называть семейными. Святость и крепость этих уз не подлежат сомнению, однако сколько драм и трагедий порой скрепляют они, тогда как должны приносить только счастье.
Георгий Баженов издал уже несколько книг повестей, его рассказы неоднократно публиковались в центральной периодике.Издательство «Современник» знакомит читателя с новой книгой молодого писателя — «Хранители очага». Произведение представляет собой хронику жизни большой уральской семьи. Автор исследует сложные человеческие взаимоотношения в наиболее острые жизненные ситуации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эпизод из жизни северных рыбаков в трудное военное время. Мужиков война выкосила, женщины на работе старятся-убиваются, старухи — возле детей… Каждый человек — на вес золота. Повествование вращается вокруг чая, которого нынешние поколения молодежи, увы, не знают — того неподдельного и драгоценного напитка, витаминного, ароматного, которого было вдосталь в советское время. Рассказано о значении для нас целебного чая, отобранного теперь и замененного неведомыми наборами сухих бурьянов да сорняков. Кто не понимает, что такое беда и нужда, что такое последняя степень напряжения сил для выживания, — прочтите этот рассказ. Рассказ опубликован в журнале «Наш современник» за 1975 год, № 4.
В книгу вошли роман «Воскрешение из мертвых» и повесть «Белые шары, черные шары». Роман посвящен одной из актуальнейших проблем нашего времени — проблеме алкоголизма и борьбе с ним. В центре повести — судьба ученых-биологов. Это повесть о выборе жизненной позиции, о том, как дорого человек платит за бескомпромиссность, отстаивая свое человеческое достоинство.
Новый роман грузинского прозаика Левана Хаиндрава является продолжением его романа «Отчий дом»: здесь тот же главный герой и прежнее место действия — центры русской послереволюционной эмиграции в Китае. Каждая из трех частей романа раскрывает внутренний мир грузинского юноши, который постепенно, через мучительные поиски приходит к убеждению, что человек без родины — ничто.
Леонид Рахманов — прозаик, драматург и киносценарист. Широкую известность и признание получила его пьеса «Беспокойная старость», а также киносценарий «Депутат Балтики». Здесь собраны вещи, написанные как в начале творческого пути, так и в зрелые годы. Книга раскрывает широту и разнообразие творческих интересов писателя.