Пространства и смыслы - [13]
«А вы по недомыслию пашете землю, хотите сеять на всякой возделанной [земле]»[114].
Ийадиты были многожёнцами. Они гордились тем, что к ним принадлежал ан-Нас Ибн ал-Газз, у которого, как они утверждали, было больше жён, чем у кого-либо другого[115]. Немало было и детей; это видно по рассмотренным выше сообщениям. Примечательно, что такие заметные события, как установление господства над мударитами и рабиитами, уход из Тихамы и вторжения в Савад связываются с увеличением (или, наоборот, резким падением) численности населения. Видимо, многочисленные племена, находясь в условиях ограниченности ресурсов Аравийского полуострова и соседних с ним земель, могли решать проблемы путём агрессии. Тогда численность, которая не в последнюю очередь определяла военный потенциал племени, играла важную роль в том, кто окажется победителем в столкновении.
В источниках сохранились и некоторые сведения о верованиях ийадитов. Ко времени их пребывания в Тихаме относится частично рассмотренный выше рассказ о Ваки Ибн Саламе, о котором сообщается, что он поставил высокую лестницу, поднимался на неё и утверждал, что таким образом общается с Богом. Видимо, из этого общения Ваки извлекал заповеди для соплеменников, одна из которых дошла до нас: Воистину, Господь ваш воздаст за добро наградой, а за зло — карой. В источниках Ваки именуется прорицателем (кахин, كاهن — Прим. сост.) и праведником (сиддик, صدّيق — Прим. сост.)[116].
Фигура прорицателя (кахин) — не редкость для арабского племени; вполне естественно, что такие были и у ийадитов. Судя по действиям Ваки, он поклонялся божеству, которое, в его представлениях, пребывало на небесах.
Для времени пребывания ийадитов в приевфратских областях сведения об их верованиях другие. Сообщается, что на Синдаде у ийадитов было святилище. По словам ал-Хамдани, оно называлось Зу-ль-Ка’абат[117] (ذو الكعبة — Прим. сост.), что можно условно перевести как с квадратными постройками (или помещениями). Неназванный источник Хишама ал-Калби утверждал, что это здание было не культовым сооружением (байт ибада, بيت عبادة — Прим. сост.), а просто почитавшимся зданием (манзил шариф, منزل شریف — Прим. сост.)[118]. В средневековых толковых словарях арабского языка зу-л-ка’абат объясняется как здание (байт), к которому паломничали рабииты[119] или вокруг которого они совершали обряд обхождения кругом[120]. С другой стороны, Абу-ль-Фарадж ал-Исфахани утверждает, что ийадиты поклонялись идолу по имени Зу-ль-Ка’байн[121]. У ал-Йа’куби в перечне идолов доисламских арабов упоминается Зу-ль-Ка’абат, которого почитали ийадиты и рабииты[122]. Естественно задаться вопросом, к чему относилось название Зу-ль-Ка’абат (Зу-ль-Ка’байн, ذو الكعبين — Прим. сост.) — к идолу или ко всему святилищу в целом. Однако при нынешнем уровне знаний мы вряд ли сможем дать ответ; кроме того, не исключено, что такое название применялось к обоим объектам поклонения.
Другая проблема, связанная с ийадитским идолом, состоит в том, что упоминания о нем нелегко примирить с упоминанием о небесном божестве, которому поклонялся Ваки. Можно лишь предполагать, что этот идол, подобно ал-’Уззе у Лахмидов[123], был своего рода земным воплощением божества. Из сказанного выше следует, что после переселения ийадитов на север Ирака синдадское святилище было оставлено; впоследствии его какое-то время использовали бакриты.
О религии «танухитских» ийадитов мы знаем лишь то, что со временем среди них распространилось христианское вероучение. Об этом свидетельствуют описания расположенных поблизости от Хиры монастырей, которые сохранились в нескольких источниках. Для настоящего исследования особую важность имеют упоминания о «Монастыре Кривого» (Дайр ал-А’вар, دير الاعور — Прим. сост.) и «Монастыре Курры» (Дайр Курра, دير قرة — Прим. сост.). Их постройка приписывается у Ибн ал-Факиха и (но только в части Монастыря Курры) ал-Балазури потомкам Умаййи Ибн Хузафы, а у Йакута — выходцам из ийадитского племени Бану Хузафа Ибн Зухр[124]. Согласно трактату Хишама ал-Калби о родословных арабов, Умаййа был сыном Хузафы Ибн Зухра[125]. Род другого сына Зухра, аш-Шалала, как показано выше, примкнул к танухитам. В том же источнике мы далее читаем, что в число танухитов влился также род внука Хузафы — Умара[126]. Вполне возможно, что к танухитам примкнули и потомки Умаййи Ибн Хузафы.
Назвать дату строительства хотя бы одного из этих монастырей при нынешнем уровне наших знаний нельзя. Но представляется вероятным, что процесс распространения христианского вероучения в Лахмидском государстве затронул и живших на его землях ийадитов. Этот процесс постепенно набирал силу с V в., приобрёл особую силу в VI в. и достиг своей высшей точки после крещения в 593/94 гг. царя ан-Ну’мана III. Известно также, что один из ийадитов, Кусс Ибн Са’ида, современник Мухаммада, ездил на поклонение в христианскую церковь Наджрана
