Просторы Многомирья - [34]

Дверь начала закрываться, но Винд ещё мог догнать ЧИПА, который быстро поднимался по лестнице…

И вдруг Винд, против своей воли, остановился. Он беспомощно трепыхнулся, изогнулся, и вернулся на прежнее место, в паре метров от уже закрывшейся двери. Написал Эльрике:

«Срочно – вперёд!»

«А в обход?» – спросила девушка.

«Нет – только вперёд, потом – вверх…»

«А если просто вверх?»

«Никакого толка не будет. Что случилось?»

«Впереди преграда»

«Можете её сломать?»

Эльрика спросила у Крылова:

– Ты можешь снести эту громаду?

Корабль ответил:

– К сожалению, я ещё не достаточно вырос, и это не в моих силах.

Перед ними возвышался самое высокое на этом мире и, практически полностью сохранившееся сооружение. Нижние этажи обвивали толстые, изгибистые, похожие на змей ветви, а дальше – дыбились сложенные из багровых глыб стены. Вот над этими стенами, почему–то и оказалось невластными время и всякие ненастья. И если бы хотя бы окна в этих стенах имелись, так Эльрика сама попыталась бы протащить туда тело Винда, но никаких окон не было, и Крылов вынужден был висеть на месте…

Под ними вздрагивали древние деревьях, из–под их ветвей доносились невнятные звуки, и чувствовалось, что за путешественниками наблюдают…

Ну а голова и плечо Винда висели над заснеженной и обледенелой мостовой, возле вполне обычного московского подъезда.

«Может, вернёшься?» – через ладонь спросила Эльрика.

«Вернусь, но только на два метра. Хочу понаблюдать на два метра».

После того, как Крылов отлетел на пару метров, Винд смог наблюдать за половиной относящихся к этому подъезду окон. Другая половина выходила на другую сторону дома…

В большинстве окон уже горел свет, но некоторые оставались тёмными.

Вскоре в прежде тёмном окне восьмого этажа загорелся электрический свет. «Должно быть, это ЧИП вернулся домой» – предположил Винд, а Эльрике написал: «Надо подниматься. Я напишу, когда остановиться».

Крылов начал подниматься вдоль стены дома, и остановился только когда Винд чирикнул «С» – то есть, «Стоп».

Винд не ошибся – теперь он действительно находился прямо напротив жилища ЧИПА. Он увидел весьма убогую, грязную холостяцкую кухню. Блеклая лампочка под её потолком не могла изгнать мрак из всех углов. А самое большую часть кухоньки занимал холодильник–исполин…

Вот на кухоньку вошёл ЧИП. Он был уже в домашней одежде: чёрной рубахе и таких же штанах. Глянул в окно, но так как там висели занавески, то не увидел Винда. Винд же мог наблюдать за ним через щель между шторами.

ЧИП распахнул холодильник. Кого же было изумление Винда, когда он увидел, что там лежит множество яиц разных птиц, правда, в основном, простых – куриных.

ЧИП поставил на плиту сковородку, налил подсолнечное масло, а затем, с помощью кухонного ножа, начал разбивать яйца, выливать их содержимое в сковородку.

Так он разбивал и разбивал яйца, и напоминал маньяка, который никак не может остановиться. В широченной сковородке умещалась порция, которую не смог бы осилить даже самые здоровый человек, такой яичницы хватило бы, чтобы накормить дюжину богатырей, но она готовилась на одного человека, которого звали ЧИПОМ.

И надо было видеть, с каким любопытством ЧИП вглядывался в яйца, как жадно смотрел на выплёскивающиеся желток и белок, с каким упоением выхватывал из упаковки следующее яйцо. Его большие глаза пылили страстью, а уши вздрагивали и шевелились; желваки так и вздувались, даже и волосы на его голове начинали шевелиться.

Тут кстати, Винд припомнил, с каким интересом ЧИП разглядывал ёлочное украшение во время их первой встречи на площади. Откуда же этот интерес к круглым и овальным предметам? Неужели ЧИП подсознательно чувствовал, что его настоящие воспоминания находятся в яйце?

Точного ответа на этот вопрос Винд не знал, но зато он знал, что его находящаяся в этом мире рука достаточно длинная, чтобы постучать в окно. И вот он, сжимая в руке яйцо, протянул её вперёд, и осторожно постучал. При этом он наблюдал за ЧИПОМ.

Тот продолжал готовить, подсаливал яичницу. По–видимому, он просто не мог поверить, что кто–то действительно стучит в его окно.

Тогда Винд вновь постучал, и в этот раз – сильнее.

ЧИП, сжимая в ладони банку с солью, направился к окну. Распахнул шторы, увидел Винда, который висел на уровне его восьмого этажа, и пытался выразить на лице самое что ни на есть дружелюбное и мирное настроение.

В это время в Многомирье, подлетевший вплотную к сложенному из багровых плит сооружению, Крылов спросил:

– Эльрика, ты замечаешь, что плита вздрагивает?

Девушка ответила:

– Да, и именно та плита, напротив которой мы висим.

Ява же отвечала предупреждающим рыком. Пантера чувствовала опасность. Плита, напротив которой они висели, отличалась от других плит своим более тёмным цветом, а также тем, что на её поверхности были вырезаны некие рунические знаки.

Остававшаяся в Многомирье часть Винда практически прикасалась к этой плите. Эльрика написала на его ладони:

«Мы должны отлететь назад»

Он ответил:

«Не! Оч. важно!»

И действительно, на Земле в это время происходили очень важные события. Первое, что сделал ЧИП, когда увидел висевшего за окном ЧИПА – это издал шипящий, протяжный звук: «Кы–ы–ы–ш–ш–ш–ш–ш!!».