Просто соседи - [55]

— Это убивает меня, — говорю я сквозь стон и рыдания. — Я вижу так много женщин, моя сестра была одной из них, которые не заслуживают… — Я сделала паузу, чтобы поправить себя. — Это подло с моей стороны. Я вижу этих женщин, которые не хотят быть матерями или заботиться о своих детях, и меня убивает то, что они принимают это как должное. — Печаль одолевает меня. — Боже, я бы за это убила.

— Детка, — говорит он, продолжая поглаживать мою спину.

Я вытираю слезы, пока Кайл смотрит на меня, уделяя мне все свое внимание с обеспокоенным лицом. Стыд разъедает мои внутренности.

— Это то, для чего женщина была создана, верно? Наши тела созданы, чтобы рожать детей. Будучи маленькими девочками, мы смотрим в будущее, надеясь на это. Я помню, как я заботилась о Трее, когда мне было пятнадцать. Иногда я вела себя так, будто он был моим ребенком. Я не могла дождаться, когда когда-нибудь стану матерью. — Боль охватывает мою грудь, а горло сжимается от рыданий. — Все это было отнято у меня простым диагнозом. Иногда я даже не чувствую себя женщиной. Иногда я ненавижу свое тело за то, что оно такое, за то, что оно так со мной поступило.

Мать Кента помогала мне после операции. Она была добра, но не могла скрыть грусть в своих глазах от того, что я не смогу подарить ей внука. Смириться с моим бесплодием достаточно сложно, но видеть разочарование и осуждение других людей становится еще хуже.

Кайл молчит. Он никогда не прерывает меня, не пытается оправдать то, что я чувствую. Он слушает и впитывает мою боль.

— Не смей основывать свою ценность на способности иметь детей. Ты все еще женщина — сильная, сострадательная, сексуальная женщина, которая дарит безусловную любовь стольким людям. Почему ты не даришь такую же любовь себе? — Он гладит мое лицо, собирая пальцами все мои слезы. — Ты, как и другие женщины, была создана не для этого. Точка. Ты здесь, помогаешь Трею и Глории и работаешь на работе, за которую платят в два раза меньше, чем положено. Любой, кто заставляет тебя верить в другое, не должен быть в твоей жизни.

Я глотаю, не в силах вымолвить ни слова. Я не отстраняюсь от него, как тогда, когда я говорила Кенту.

— Есть альтернативы, — продолжает он. — Усыновление. Суррогатное материнство. Не позволяй своему диагнозу помешать тебе стать матерью, если ты этого хочешь.

Я киваю. Мысль об усыновлении приходила мне в голову, но меня охватило беспокойство, что с моей стороны было бы эгоистично приводить ребенка в неполную семью. Я выросла без отца, и это было больно. Я хочу дать ребенку идеальную жизнь — мать, отца, стабильность, белый заборчик, все это. Сейчас я не могу.

Кайл еще не закончил говорить. Моя откровенность с признанием открыла эмоциональные шлюзы. Он не моргает, когда мы устанавливаем постоянный зрительный контакт, и я чувствую слабость в теле, когда он смотрит на меня с… Я даже не уверена, что это такое.

Его голос наполнен эмоциями, когда он наконец заговорил.

— Хлоя, прошлой ночью нам нужен был алкоголь в наших организмах, чтобы говорить трезвые мысли, но если говорить честно, без брехни, я влюбляюсь в тебя. Я буду говорить это пьяным, трезвым, сегодня, завтра и каждый день до конца своей жизни. Я хочу сделать это официально. Мне надоело притворяться, что мы просто друзья по сексу. Я хочу, чтобы ты была моей, и в будущем, если у нас все получится, мы сможем усыновить всех детей в мире.

Кент никогда не говорил об этом со мной; он замыкался, когда речь заходила об этом. Он был в ярости от того, что его жизненный план резко изменился. Мне было страшно слышать, как другой человек называет меня неудачницей, поэтому эти раны всегда оставались со мной.

Кайл хотел этого разговора со мной.

Кайл никогда не будет опускать меня из-за недостатков, которые я не могу контролировать.

Он будет рядом со мной, изучая все альтернативы.

Кайл будет рядом со мной всегда… пока не узнает мою ложь.

Глава 18

КАЙЛ

Я на смене уже три часа. До сих пор мы уладили домашний спор, в котором бывшие супруги боролись за опеку над своим золотистым ретривером, и разобрались с делом, в котором женщина дала пощечину мужчине за то, что тот въехал в ее машину задним ходом.

Я благодарен, что в Блу Бич почти нет преступности, и благодаря этому у нас много свободного времени во время смены. Гейдж, безусловно, благодарен за это. До возвращения в Блу Бич он работал в полиции Чикаго, и у него не было простоев на работе. Я думал о том, чтобы переехать из Блу Бич и устроиться на работу, где я смогу спасти больше жизней и принести большую пользу, но я никогда не смогу оставить свою семью.

Гейдж стучит пальцами по столу и ухмыляется мне. Мы в закусочной, ужинаем. Мы здесь завсегдатаи, когда наша смена идет медленно, и нам нужно перекусить. Если нам звонят, Ширли иногда оставляет нашу еду у себя и разогревает ее, когда мы возвращаемся.

— Почему ты так на меня смотришь? — спрашиваю я, откусывая последний кусочек чизбургера.

Он наклоняет голову в сторону, как будто изучает меня.

— Лорен приказала мне проверить тебя.

Какого хрена?

Я поднимаю бровь.

— Проверить меня?

— Да. Ей интересно, выглядишь ли ты иначе или ведешь себя по-другому.