Просто сад - [11]

      * * *

Париж не бывает без парижан.

Петербург, или Рим

Можно увидеть торжественно пустыми,

Неважно, асфальт на площадях,

Или они заросли травой...

Есть ещё древние города,

Что на ночь даже меняют имя,

Но Париж и на миг не станет Лютецией,

Хоть волком вой!

Может он – населённей других, –

Без людей и минуты не обойдётся?

Да что там! – Не обойтись ему без сорок и собак...

Даже питерские сады можно вырезать из города

И рассматривать отдельно,

Как в телескопе, или в глубине колодца,

А здесь – ничто и ни от чего не оторвётся никак!

Многие города хочется увидеть пустыми,

        Ну, хоть для разнообразия,

А с Парижем этого не случается никогда.

Потому что канун праздника всегда важней самого праздника:

За столиками тут сидят на улицах хоть в жару, хоть в холода.

Все – зрители. Все и всегда ожидают

Уличного внезапного действа. Недаром

Спектакль без начал, без концов идёт и идёт...

Смена картин бесконечна –

По проезжей, или по тротуарам

Хоть клошар, хоть роллс-ройс,

Хоть целующаяся пара,

Хоть букинист, или цирковой ослик –

Кто-нибудь да пройдёт!

Вот и Карл Великий верхом. Два рыцаря пеших рядом -

Оливье с секирой и Роланд с мечом по имени Дюрандаль...

Весенние, ещё медные, тополя кажутся вечным садом,

А минутность бумажных корабликов Сена уносит вдаль...

Кто-то встаёт, кто-то садится... Столики не пустуют,

С каждым мигом сменяют зрителей и набережная, и бульвар.

И беспрестанным припевом стукаются о мостовую

Эхом у каждого кафе: « Бонсуар», « Бонсуар»...

Да, если постараться, можно увидеть пустыми,

Величественными силуэтами многие города,

Даже такие, которые втайне на ночь сменяют имя,

Только с Парижем этого не случается никогда.

         26 апреля 2012

      * * *

Вот мифический образ Эллады:

Вечно солнечна синева,

Непременно белы колоннады.

Изумрудны листва и трава...

Музы важно бредут по аллеям,

А вакханки всё пьянствуют... Вот –

«Люди как боги?» Скорее,

С точностью до наоборот,

Гомеру с Овидием будет

Ещё чего поизобретать:

Ну, кто – олимпийцы? Да люди,

Какими хотели бы стать,

Вот я до сих пор не знаю,

Ну скажите, кто этот Зевс?

Так ведь, вроде двойник Менелая –

Средненький базилевс.

Титанов, гигантов и прочих

Затолкал он, будто бы, в ад,

Только люди и ныне уж очень

Хтонически вы-гля-дят...

А поэт бесшабашный – Ницше 

Вдруг решил, что он – полубог,

Но Апполона и Диониса

Соединить даже Ницше не смог...

(Зря что ль Ницше рифмуется с нищим

Ну, как – всякий, кто верит судьбе!)

И всё крохи эллинства ищем

Мы зачем-то и ныне в себе.

         27 апреля 2012

МЕЛОЧИ ЖИЗНИ

Перебирать как бусины минуты

День состоит из них, да не совсем

Ведь в нём запутываются как будто

Десятки никому не нужных тем

Лежащих в беспорядке беспричинно

Как на столе не слишком-то пустом...

И выбрать ту, где промелькнёт машина

Под радугой, как под цветным мостом

Перебирать, ухватывать мгновенья

Заткнув часов невидимую течь

Чтоб как-то избежать осуществленья

Каких-то никому не нужных встреч

Так, чтобы тень осталась только тенью

И разве доказательства нужны

Что вспыхнувшим сиреневым цветеньем

Все мелочи опять отменены

         30 апреля 2012

КУКУШКА

Мокрые подснежники в тумане

И первоапрельское враньё.

Год уже устал от опозданий,

А кукушка шалая заранее

Что-то про июнь твердит своё,

Звук из зимних вызволив молчаний

Так, что целый лес из-за неё

Сразу быть пустым перестаёт.

Посвист мелких пташек в ветре тает –

Ей же дела нет до мелюзги,

Пусть их по кустам весна мотает,

А она своё «ку-ку» катает,

Тщательно и с важностью считает

Да не годы наши, а шаги,

Белок перечесть не упускает

И скворцов, прибывших в каждой стае,

И в воде утиные круги...

Быть служанкой Времени ей лестно,

Ведь её не просто для красы

Часовщик какой-то неизвестный

Поместил в старинные часы.

Там она надёжно и бессонно,

Прослужила чуть не пять веков...

Только вот мобильным телефонам

Я бы выдал крики петухов!

         1 мая 2012

ЭЛЕГИЯ НА ДВЕ ТЕНИ

1.

Дельвиг аккуратно закрыл за собою дверь,

          и был таков...

Пущина царь на кудыкину гору сплавил,

Снова куда-то за море везучий уплыл Горчаков,

И Пушкин словно вопреки всем сплетням и славе

Беседует с жёстким, но умным царём...

А вот длинный стол, за которым когда-то Державин –

И сегодня стоит этот стол в лицейском зале пустом...

Тот же самый зал,

Что – на репинской динамичной картине –

Представить его пустым я бы не смог:

И стены, и кресла сберегают поныне

Мальчишеский голос когда-то парадных строк.

Но ты не спеша пройди по аллее

(Только, пожалуйста, не спеши!)

И – по выщербленной лестнице на второй этаж Лицея

В тот зал, где сегодня и впрямь ни души...

2.

Все разговоры, которыми

Набита когда-то была эта комната,

Улетели вслед за кем-то, за мной, за тобой...

А вот где стояло старое кресло –

Так же ясно помнится,

Как тот граммофон расписной

С огромной медной трубой:

«Доро-огой длинною». А что было на другой

Стороне той шеллачной пластинки – не знаю,

Наверное, тоже какой-нибудь вздор,

И всё же, чего бы он ни касался,

Очень важным тогда казался

Любой разговор...

В нём мерцало нечто не меньшее, чем судьба,

Но всё что звучало тут – бесследно исчезло,

Слова тогдашние заслонило драное кресло,

И медным блеском забила

Похожая на геликон труба,

Строчкой из Вертинского, висевшей в воздухе