Просто мы научились верить - [6]

Не медля больше, она сменила халатик на джинсы и майку, сунула ноги в сандалии, и, прихватив с собой книгу, выбежала из общаги. Путь лежал мимо продуктового, и Женька запоздало подумала, что еще ничего сегодня не ела. В кармане было немного денег, но на полках темного холодного магазина не было ничего из того, что можно было бы на эти деньги купить. Женька с тоской посмотрела на яркие батончики «сникерсов» и зеленые пакетики с орешками. Может, и права была Лёка, когда говорила о том, что нет никакого толка в том, что…

Нет, нет, нет!

Женька как ошпаренная выскочила из магазина, перепрыгнула через две ступеньки и, дыша злостью, побежала по Свердлова вниз.

Вот же дура-то, а? Ну зачем, зачем опять про неё вспомнила? Решила же – не думать, не допускать даже на маленькую секундочку, чтобы даже духу её поблизости не было.

– Нафиг-нафиг-нафиг из моей головы, – быстро забормотала Женька любимую мантру, – нафиг-нафиг-нафиг.

Помогло. Образ метелки, выметающей из головы все ненужные мысли, сработал безукоризненно, и к морю Женька вышла уже почти спокойная. На Солнечном пляже было полно народа – большая часть отдыхающих загорала, кто-то играл в волейбол, и лишь немногие далеко-далеко от берега бродили в воде примерно по пояс.

Да уж, тут в Бразилию не поиграешь. Нужно идти дальше, к заводу, там мало кто купается, и уж точно никому в голову не придет загорать среди эллингов и старых проржавевших лодок. Так Женя и поступила – с отстраненным видом миновала отдыхающих, и уже минут через пятнадцать вышла на безлюдный кусочек пляжа.

Вот здесь было самое то! Дрожа от нетерпения, она уселась на песок, прямо рядом с одной из лодок, откинула упавшую на глаза челку, и погрузилась в чтение. Ей было очень жалко этих мальчишек, с раннего детства вынужденных жить на улице и обреченных воровать, но в то же время она получала странное удовольствие от их жизни – рисковой, динамичной и безумно интересной – особенно для человека, который даже в институте ни разу не списывал.

Задумавшись о собственной трусости, Женька отвлеклась от чтения и посмотрела на море.

– А ведь и правда, – подумала она, – что такого я совершила в жизни, о чем можно было бы потом вспомнить и рассказать детям? Я никогда не нарушала закон, не обманывала, не хулиганила, даже не курила! Конечно, это хорошо, потому что благодаря этому моя жизнь была спокойной, но ведь даже сейчас мне совершенно нечего вспомнить! Ну училась… Получила медаль. Поступила в институт. Встретила Виталика. И всё. Всё! Сколько раз Кристинка звала меня в клуб, а я каждый раз отказывалась – ведь там же одни бандиты и наркоманы. Так ни разу и не сходила. Решено! С сегодняшнего дня – другая жизнь.

Воодушевленная собственным решением, она еще раз посмотрела на море. В голове зрела идея. Искупаться обнаженной среди дня – чем не смелый поступок? Еще какой! Ведь мимо вполне может кто-нибудь пройти и её увидеть. Или еще хуже – украсть её одежду, и тогда ей пришлось бы идти домой голой.

Женька поежилась. Идея как-то перестала казаться такой уж привлекательной, но решение было принято, и отступать не хотелось.

Она разделась, аккуратно сложила одежду в стопочку, воровато огляделась по сторонам и бегом вошла в воду. Спасение от любопытных глаз казалось близким и простым, но на деле вода едва доставала Женьке до колен – об этой милой особенности азовского залива она почему-то совершенно забыла.

Соответственно закону подлости, откуда-то слева послышались людские голоса. Женька взвизгнула от ужаса и, с трудом передвигая ногами, побежала глубже в море. Когда вода поднялась до лобка, она с облегчением окунулась, встала под водой на коленки и, выдохнув, оглянулась. Берег остался далеко вдали – до него было не менее ста метров. И там никого не было.

– Я это сделала! – Тихо сказала сама себе Женька, но вопреки ожиданиям никакой радости она не ощутила. Напротив – теперь, в воде, затея показалась глупой и лишенной всякого смысла. Ну и что она теперь будет рассказывать детям? Как их мама стояла на коленях в воде в ста метрах от берега? Тоже мне, достижение.

Когда она уже почти решила встать и двигаться назад, правую ногу вдруг скрутила судорога. Женька ахнула и забарабанила руками по воде – больно было так, что слезы брызнули из глаз. Ногу как будто завернули в жгут и продолжали тянуть, ломая сухожилия и дробя кости.

Она попыталась разогнуть колено, но это вызвало только новую вспышку боли. Страх затуманил разум. Женька зарыдала, смешивая соленые слезы с пресной морской водой, и вдруг вторая вспышка боли – уже в левой ноге – заставила её закричать.

– Ааааа!!

Ноги больше не были ногами – вместо них внизу находились два мерзких сгустка боли – тяжелой и острой. Женька снова попыталась пошевелиться, и снова закричала. Тогда она передвинула корпус вперед в попытке выпрямиться над гладью воды и поплыть, но только наглоталась воды.

– Помогите, – прошептала она, и с ужасом поняла, что не может кричать.

Нет, голос был на месте, с языком ничего не случилось, и связки вполне слушались, но она всё равно не могла. Просто не могла. Допустить, чтобы кто-то, услышав её крик, пришел и увидел её в таком состоянии – нет, нет, это невозможно, так нельзя, ни в коем случае. Лучше она посидит в воде, пока ноги снова не начнут слушаться, и потихоньку поползет к берегу.