Просто металл - [38]

Сергей и Клава переглянулись столь многозначительно, что Иван с трудом сдержал улыбку.

— По-моему, может, а? — сам ответил он. — Да мало ли у нас женихов и невест на выданье? Не пропадет, я думаю, помещение, а?

На выручку смущенной Клаве поспешил Сергей.

— Строить, конечно, надо, — деловито согласился он, — и библиотеку, и жилье, и спортзал хорошо бы. Материала бы нам, а там сладим.

— Ну, в этом и не сомневается никто. Будем строить! А там, глядишь, через какое-то время и детский сад понадобится, а потом — школа. Не все ведь, наверное, себя здесь временными считают. Кто-то и осядет.

— А вы? — спросила Клава. — Вы, Иван Михайлович, думаете отсюда уезжать?

Что он мог ответить? Было время — рвался отсюда. Не трудности пугали, не морозы под шестьдесят, не завалы снежные и не быт неблагоустроенный, тянуло на «материк», домой, как он считал. С нетерпением ждал отпуска и только потому не уезжал совсем, что старушке матери отсюда легче помочь было. А не его помощь, совсем плохо пришлось бы солдатской вдове. Мужа и двух сыновей отняла у нее война. Один Иван и остался. Работать в полную силу уже не могла, да и жидковат был в те годы колхозный трудодень. Писала, правда, Ивану, что ничего ей не надо, лишь бы он где-нибудь поближе был. Но он рассудил иначе: новый дом матери поставил, мебель купил, радиолу, стиральную машину. Каждый месяц немалые деньги слал. Живи, мол, мама, не зная заботы, — заслужила. Так и откладывал с года на год отъезд. То считал, что надо подработать немного еще, то замены не было. А в глубине души привязался уже и к делу и к трудному этому краю. Да и Колыма уже другой становилась: спилили вышки, убрали колючую проволоку. История проложила видимую грань между вчерашним и сегодняшним днем. Потом — Вера. Стал задумываться о том, что и свою личную жизнь наладить надо. Договорились, что приедет она к нему, поживут вместе еще годика два-три на Севере, а там пора и к своему дому куда-то… А сейчас?..

Ответил не столько Клаве, сколько себе:

— Я-то? Я, Клавушка, об отъезде не думаю. Но не обо мне речь. У меня комнатушка есть, ее на все случаи жизни хватит. Я о вас толкую, о молодежи. Будем строиться?

— Конечно, будем!

10. Время решений

Новости обрушились, как снежная лавина с гор, неожиданно, оглушающе, и перепутали все и вся — концы и начала, людские планы и связи, день сегодняшний и день вчерашний. Началось с того, что в райкоме партии и в горном управлении Ивану Гладких сообщили: прииск «Славный» прекращает свое существование. Два горных участка, исчерпав запасы золотоносных песков, закрываются совсем.

То, что осталось, подберут старательские артели. Еще два участка, в том числе «Новый», передаются соседним приискам. Как всегда в таких случаях, реорганизация эта должна была повлечь за собой кадровую чехарду. Надо было позаботиться, чтобы не у дел не остались руководители и работники аппарата ликвидируемого предприятия, чтобы были трудоустроены специалисты и рабочие закрываемых участков. Перемещения были неизбежны, и руководители района изыскивали наиболее безболезненные варианты.

Так вот, значит, в чем была причина непонятной для Ивана позиции Горохова и Федорова, когда он обратился к ним со своими планами строительства на участке. Просто директор и секретарь партбюро знали уже о предполагаемых переменах.

В райкоме с Гладких говорил заведующий промышленным отделом Прядкин. Объяснив ситуацию, предупредил:

— Пока, сам понимаешь, мы только предварительные переговоры с людьми ведем. Выясняем, какие у кого личные планы, пожелания. И так далее. Поэтому у себя там не распространяйся, чтобы лишних разговоров не было. Пусть народ спокойно работает, пока мы тут разберемся, что к чему. Ясно?

— Чего ж тут неясного? — согласился Иван. — Ясно.

— Тогда выкладывай: есть задумки какие на будущее?

— А что, дело обстоит так, что мне с участком расставаться придется? — вопросом на вопрос ответил Гладких.

— А это не в твоих планах? — в свою очередь спросил Прядкин и улыбнулся многозначительно. — Давай лучше, Иван Михайлович, откровенно. Нам ведь известно, что ты своим положением начальника смены не очень доволен. Да и согласны, между нами говоря. Большего заслуживаешь.

— Очень интересно! — удивился Гладких. — Это откуда же райкому известно, что я в недовольных хожу?

— Ну, в недовольных — это, может быть, слишком громко сказано. Но и шибко справедливым свое назначение не считаешь. Точно я говорю?

— Нет. Не точно. Я об этом как-то не думал даже.

— Ну? А Горохов за тебя горой. Может, ты и об этом слыхом не слыхал?

Прядкин порылся в папке и достал оттуда два листка стандартной канцелярской бумаги. Протянул их Ивану.

— Не читал?

Гладких бегло просмотрел этот любопытный документ: «…был справедливо недоволен назначением», «…проявил себя как знающий, инициативный, принципиальный», «…заслуживает выдвижения на самостоятельную работу начальником участка».

— Лестно, — покачал Иван головой, — А что, Горохов знал уже о ликвидации прииска, когда сочинял это?

— Да нет, не мог еще знать. А что это меняет?

Иван рассмеялся.

— А то, что не учел он этой простой возможности от меня избавиться. Это ж ясно, как божий день, — уважаемый директор подальше от себя меня выдвинуть решил. Но об этом в характеристиках не пишут.