Просто космос - [57]
— Отлично, мистер Дигби, — похвалил меня слегка потрескивающий голос Ли. — В каждой миссии непременно случается один сбой. Теперь он у вас позади. Отдохните и полюбуйтесь видом из окна.
За окном была Земля.
Правда, пока не вся. Меньше четверти. Мы были еще так близко, что эта четверть целиком заполнила весь иллюминатор. Вообще-то мы двигались от Земли, и я думал, что нам придется смотреть на нее сверху вниз. Но почему-то получалось, что мы смотрим скорее снизу вверх. И все, что мы видели там, наверху, было голубое. В смысле, такое голубое, что голубее просто невозможно вообразить, — но в обрамлении белых облаков и с зелеными прожилками на поверхности морей. Перед нами была южная часть тихоокеанского бассейна.
При виде отброшенных защитных панелей Макс пришел в восторг:
— Смотрите, как полетели! Прямо как торпеды!
— Это я сделал, — сказал я.
— Вы?!
— У Дракс-центра возникла проблема, сброс оболочки не получился. И я нажал специальную кнопку.
— Правда?.. — изумилась Флорида и добавила: — Папа.
— В следующий раз я нажимаю, — сказал Макс.
— Нет, я, — сказал Хасан.
Кажется, у них в головах все перемешалось, и они решили, что мы — истребитель из «Звездных войн» с крестообразным крылом, а Земля — Звезда Смерти, которую надо расстрелять. Да и вообще-то у всех у нас в головах был один сплошной космос — а значит, одна сплошная игра.
Я обнаружил, что если оттолкнуться ногами от стены, то можно пронестись через всю кабину, успеть развернуться и потом опять оттолкнуться от противоположной стены — как Человек-паук в Нью-Йорке. Флорида промчалась передо мной, размахивая воображаемым световым мечом и в качестве звукового эффекта издавая губами жужжащий звук.
Оглядываясь назад, я понимаю, что лучше бы я тогда переключился на игру в ответственного взрослого. Потому что как раз в тот момент голос из Дракс-центра сообщил, что пора переходить к выполнению задачи:
— У вас есть две минуты на ее завершение. Пожалуйста, приступайте.
Надо было всего лишь нажать три кнопки в нужном порядке, и мы бы тут же отправились в обратный путь — домой. Но Хасанчик с Максом продолжали вопить друг на друга и спорить, кому нажимать. А когда Самсон Второй поднял руку и сказал «Сэр, я тоже хочу нажать кнопку», они немедленно развернулись и начали вопить уже на него. Наверное, мне просто надо было нажать ее самому, но мне так понравилось быть летучим суперпупермогучим рейнджером, что я объявил:
— Так пусть же световой меч решит наш спор!
И сделал против них великолепный выпад с жужжанием. Они втянули головы в плечи, потом опять их вытянули. Теперь-то я понимаю, что, может, они вообще не в курсе, что такое «Звездные войны», — они их просто не видели. И они уж точно никогда в жизни не видели пап, которые бы принимали жизненно важные решения, размахивая при этом воображаемым мечом.
— ЛЮК, Я ТВОЙ ОТЕЦ! — крикнул я.
Флорида тоже развеселилась и крикнула в ответ:
— НЕТ, ты не мой отец!
— А ты не Люк!
Мы жужжали и хохотали, хохотали и жужжали.
Потом Макс заметил, что Хасанчик подбирается к МФИ, и взвизгнул:
— Эй, он жульничает! — И бросился на нарушителя.
Пока эти двое разбирались между собой, Самсон Второй попытался под них поднырнуть. Теперь они уже втроем толкали и пихали друг друга. А дальше что-то страшно взвизгнуло и заскрежетало, и нас дернуло и рвануло, как в банджи-джампинге. Потом мы завертелись, завращались и закружились кувырком, вверх тормашками и как попало, и мне вспомнилась клетка аттракциона «Космос». Какой-то голубоватый свет вспыхивал и гас, вспыхивал и гас: молния, подумал я.
И посреди всего этого, прямо у меня в ухе — голос из Дракс-центра, что-то кричит. Умолк. Кричит. Умолк. Земля исчезла. Снова появилась. Исчезла. Появилась.
А потом мы перестали вертеться и вращаться. Земли не было. Никто не произнес ни слова.
Мы подплыли к иллюминатору, прижались лбами к стеклу и стали вглядываться — искать знакомые очертания.
Было тихо. И очень темно. И очень, очень страшно.
Самсон Второй быстрее всех догадался, что произошло: кнопки были нажаты не в том порядке.
Защитный чехол «Одуванчика» улетел, серебряные паруса раскрылись. Вот только сам «Одуванчик» не отделился от командного модуля.
Когда солнечные паруса резко раскрылись — когда раздался тот страшный металлический скрежет, — нас подхватил порыв солнечного ветра. По идее, паруса должны были обеспечить «Одуванчику» плавное движение вперед. Но к его носу был по-прежнему пристыкован наш командный модуль. Вместо того чтобы легко скользнуть на лунную орбиту, «Одуванчик» начал стремительно вращаться.
Его паруса работали не как паруса нормального корабля, а скорее как лопасти мельницы — мельница крутилась, и мы крутились вместе с ней, отклоняясь все дальше от курса.
Мы уже не видели Землю в иллюминаторе. Но мы видели, как мимо промелькнул предмет, похожий на спутниковую тарелку. И предмет, похожий на антенну. Это была наша спутниковая тарелка. И наша антенна. И до меня вдруг дошло, что в моих наушниках больше не звучит голос из Дракс-центра. Естественно, раз всю нашу приемо-передающую аппаратуру сорвало и унесло.
Тут все раскричались и начали обвинять, толкать и пихать друг друга. К слову, на толкание и пихание в условиях невесомости требуется гораздо больше времени, чем на Земле. Ты кого-нибудь толкаешь, а он только через несколько минут подлетает и пихает тебя в ответ.
Среди рассказов Сабо несколько особняком стоит автобиографическая зарисовка «Мое первое сражение», в юмористических тонах изображающая первый литературный опыт автора. Однако за насмешливыми выпадами в адрес десятилетнего сочинителя отчетливо проглядывает творческое кредо зрелого писателя, выстрадавшего свои принципы долгими годами литературного труда.
Литература знает немало случаев, когда книги о войне являлись одновременно и автобиографическими. Особенно много таких книг появляется в переломные эпохи истории, в периоды великих революций и небывалых военных столкновений, когда писатели вместе со всем народом берутся за оружие и идут сражаться за правое дело. Свинцовые вихри, грохот орудий, смертельная опасность входят в жизнь человека, как в другие времена школа, женитьба, мирная работа, и становятся частью биографии.Великая Отечественная война стала частью биографии и писателя Владимира Саксонова.
Перед вами давно обещанная – вторая – книга из трёхтомника под названием «Сто и одна сказка». Евгений Клюев ещё никогда не собирал в одном издании столько сказок сразу. Тем из вас, кто уже странствовал от мыльного пузыря до фантика в компании этого любимого детьми и взрослыми автора, предстоит совершить новое путешествие: от клубка до праздничного марша. В этот раз на пути вас ждут соловей без слуха, майский жук, который изобрёл улыбку, каменный лев, дракон с китайского халата, маленький голубчик и несколько десятков других столь же странных, но неизменно милых существ, причём с некоторыми из них вам предстоит встретиться впервые.Счастливого путешествия – и пусть оно будет долгим, несмотря на то, что не за горами уже и третье путешествие: от шнурков до сердечка!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Предлагаем вашему вниманию две истории про девочку Веру и обезьянку Анфису, известного детского писателя Эдуарда Успенского.Иллюстратор Геннадий Соколов.
Введите сюда краткую аннотацию.
Почти в каждом классе есть такой человек. Как говорится, отпетый. Он сидит на последней парте. Уроков никогда не делает. По всем предметам у него двойки, а когда его стыдят, он только ухмыляется. Учителя давно махнули на него рукой, одноклассники от него шарахаются. Он врет по делу и без дела, частенько противореча сам себе.То он лезет в драку, то вымогает у кого-то деньги, то угрожает девочкам, то толкает малышей. Понятно, что все его ненавидят. Но знает ли кто-нибудь, что чувствует он сам? Оказывается, есть способ выяснить это наверняка.
Август Пулман пришел учиться в пятый класс школы Бичера. Он новенький, значит, ему будет нелегко. А если учесть, что прежде он никогда в школе не учился, то нелегко вдвойне. И все же новая школа — это всегда новые друзья. Но желающих дружить с Августом не так много: ведь у этого вполне обыкновенного десятилетнего мальчишки совершенно необыкновенное лицо.Из-за сложного комплекса врожденных аномалий оно больше похоже на страшную маску; и то, что Август вообще живет, — настоящее медицинское чудо. С чем он столкнется в школе — об этом, кажется, догадывается любой из нас: дети бывают жестоки.
«Нам не повезло — на свете существуют учителя», — думает Питер, отправляясь в пятый класс. Он еще не знает, что в этом году встретится с мистером Терраптом — учителем совершенно особенным. Очень скоро школа становится тем местом, куда интересно ходить и где учишься не только математике и биологии, но и отзывчивости, дружбе, ответственности. Вот только однажды, в середине зимы, неудачно брошенный снежок обернулся настоящей трагедией… Семь учеников одного класса: хулиган Питер, умница Джессика, интриганка Алексия, отличник Люк, добрячка Даниэль, тихоня Анна и молчун Джеффри — рассказывают нам эту историю, и их голоса, поначалу нестройные, постепенно сливаются в прекрасный хор.
Ритка живет в деревне с сестрой и пьющими родителями. Третьеклассницу, аккуратистку Марго взяла в свою семью медсестра детдома. Почти взрослая Гошка надеется, что дурная слава защитит ее от окружающих. Но у каждой из них есть шанс стать счастливой. И все они — одна девочка. От того, как повернется ее судьба, зависит, какое имя станет настоящим. Пронзительная история ребенка, потерявшего родителей и попавшего в детский дом, читается на одном дыхании. И все же самое сильное в этой книге — другое: в смешанном хоре голосов, рассказывающих историю Маргариты Новак, не слышно ни фальши, ни лукавства.