Прости за любовь… - [19]

Телефон на столе зазвонил, заставив Уго поднять голову. Прикрыв отяжелевшими от бессонной ночи веками глаза, он взял трубку. Это был Саймон Блейк.

— Вы уверены, что хотите этого? — спросил у него адвокат.

— Все именно так, как я изложил, — подтвердил Уго.

В голосе юриста звучало сомнение.

— Вы можете со временем жениться, иметь других детей.

Только не я, мрачно подумал Уго и спросил:

— Вы уже говорили с Сэнди?

Саймон замялся, заметив, что он стремится уйти от темы.

— Ее нет. Кажется, сегодня у нее какие-то дела в школе. Я перезвоню ей позже.

Школа. Какие-то дела. Еще нечто, проходящее без его участия. Проклятье! Уго встал и, сунув руки в карманы, подошел к окну, за которым серел холодный денек. Начинался дождь.

Где-то глубоко спрятанная в бумажнике лежала фотография, на которой была запечатлена его копия в семилетием возрасте. Те же волосы, те же глаза, то же немного печальное выражение лица. Казалось, он знает этого ребенка как самого себя, и в то же время не может сказать, в какой школе носят такую темно-красную форму, или что мальчик ел сегодня за завтраком.

Незнакомое чувство зародилось в его душе, причиняя почти физическую боль. Он любил своего сына.

Он любит отца, брата, славную жену Лео, Юнис. Но с той любовью он чувствует себя в безопасности. С любовью к Джимми все обстояло совершенно иначе. И именно поэтому он предпочитал просто стоять и смотреть в окно на дождь, вместо того чтобы решиться и заглянуть в лицо неизвестности.

Что же касается Сэнди…

Мысль об этой, второй причине, по которой последние два дня он пребывал в полной растерянности, вызвала у него глубокий вздох. Он любил Сэнди, когда они зачинали своего сына, но предпочитал не вспоминать об этом. И что же теперь? Что их ждет? Одна из тех ужасных ситуаций, которые он наблюдал у многих друзей, когда распадались их браки, и они бесстрастно делили своих детей с женами? И это при том, что детям бесстрастность не свойственна ни в коей мере?

Кто-то постучал в дверь. Резко обернувшись, Уго увидел входящего Анджело. Когда помощник кивком извинился за вторжение, Уго заметил, что на его волосах и безукоризненном сером пиджаке блестят капли дождя.

— Выходил в такую мерзкую погоду, Анджело? — поинтересовался он.

— Да, синьор, — коротко ответил тот. — Вам передали письмо. — Анджело протянул ему конверт.

Уго опустил взгляд, даже не пытаясь взять его. Что там еще? — устало думал он. На маленьком квадратном конверте аккуратным, явно женским почерком было выведено его имя. Ни адреса, ни почтового штемпеля — значит, письмо передали из рук в руки.

— От кого?

Анджело откашлялся.

— Его принесли в другом конверте, адресованном мне. Это все, что я знаю.

Нахмурившись, Уго взял письмо и распечатал его. На листке бумаги было всего два коротких предложения: «Могу я подняться? Я стою на другой стороне улицы».

Сердце отчаянно застучало в груди. Он подлетел к окну и сквозь пелену дождя увидел на противоположном тротуаре одинокую фигурку, укрывшуюся под большим черным зонтом.

Сэнди. Какое-то непонятное чувство охватило Уго. Он сорвал пиджак со спинки кресла и устремился к двери, на ходу бросив Анджело:

— Приготовь мою машину. — Помедлив, он добавил: — И не смей больше лгать мне, Анджело.

Сдержанное «нет, синьор», сказанное вслед удаляющейся спине Уго, повисло в воздухе.

Лифт спустил его вниз, ноги сами вынесли под проливной дождь, который промочил его насквозь, пока он переходил улицу.

Сэнди опешила, когда зонт выхватили из ее рук и подняли гораздо выше — она оказалась под ним рядом с Уго. Сэнди подняла взгляд и увидела его усталое и нахмуренное лицо.

— Ты сошла с ума? — выпалил Уго. — Почему ты стоишь здесь?

— Я не хотела, чтобы охранники вышвырнули меня из холла, — объяснила она. — Мне очень нужно поговорить с тобой.

По тому, как он сжал губы, Сэнди поняла, что Уго забыл о своем распоряжении не пускать ее в офис компании. Заметив, что она дрожит так, что зуб на зуб не попадает, он бесцеремонно схватил ее за руку и потащил к ближайшему навесу. Оказавшись там, он с треском закрыл зонт и, сняв пиджак, набросил ей на плечи.

— Ты совсем замерзла, — пробормотал Уго. — Не понимаю, как ты могла выйти в такой одежде.

Сэнди была в том же черном костюме. Решившись пойти сюда, она сочла, что он вполне подойдет к случаю. Теперь же была благодарна дополнительному теплу его пиджака, в который плотно закуталась.

— Дождь едва моросил, когда я выходила из дому… И потом, я сейчас не в том состоянии, чтобы рассуждать здраво.

— Мне это знакомо, — сухо произнес Уго.

— Ну вот, а теперь ты тоже промок до нитки, — продолжала Сэнди. — Т-тебе нужно было передать Анджело…

— Еще одну записку? — предположил Уго, когда она испуганно прикусила губу.

Сэнди подняла глаза, встретилась с его взглядом, в котором светилась насмешка, и вздохнула.

— Он рассказал тебе. Он обещал этого не делать. Я не хотела, чтобы у него были неприятности из-за меня.

— Ты думала, что я рассержусь на него?

— Вот уже два дня…

Два дня нестерпимого ожидания, вздрагиваний при каждом стуке в дверь, каждом телефонном звонке. Она больше не смогла жить в постоянном напряжении и решилась прийти сама. А теперь жалела, что сделала это, потому что не знала, что сказать, и чувствовала себя полной дурой.