Прости за любовь… - [16]

Властность его тона заставила Сэнди похолодеть.

— Он спит. Мне бы не хотелось…

— Я не собираюсь будить его, просто… взгляну. Неужели я так многого прошу?

В голосе Уго звучал вызов. Если бы не это, Сэнди, возможно, сдалась бы, но этот вызов означал, что его настроение по-прежнему непредсказуемо. Поэтому она покачала головой.

— У него тревожный сон. Мне бы не хотелось, чтобы он проснулся и обнаружил у своей постели незнакомца.

— Кто виноват в том, что я для него незнакомец?

Сэнди пропустила вопрос мимо ушей.

— Ты должен кое-что понять, прежде чем мы введем Джимми в курс дела.

— Например, то, что ты никогда не была замужем за Эдвардом Медфордом?

— А я этого и не утверждала, — сказала Сэнди.

— Ты позволила мне так думать.

— Не припоминаю, чтобы ты дал мне время рассеять твои заблуждения, — холодно возразила она.

Сэнди вернулась к камину, чтобы поставить кочергу на подставку, но передумала и стала помешивать угли. Будь у него выбор, он предпочел бы оказаться где угодно, только бы не вести со мной здесь эту беседу, напомнила себе Сэнди, глядя на взметнувшиеся искры. В его глазах я — ничто, всего лишь неприятный эпизод в жизни, который, как ему казалось, остался в далеком прошлом. А теперь он вынужден возвращаться к нему, быть вежливым и сдержанным, в то время как испытывает совсем другие чувства.

Она с силой ударила по полену. Искры снова взвились над решеткой.

— Ты взяла себе фамилию Медфорда.

— Эдварду было приятно, что Джимми станет носить его фамилию, — объяснила она.

В воздухе повисло напряжение, и Сэнди знала почему. Уго думает о праве Джимми носить его имя. Однако по сурово сжатым губам она поняла, что он не собирается говорить на эту тему — во всяком случае, сейчас.

Вместо этого Уго вернулся к прежнему разговору.

— Ты называешь себя миссис Медфорд, — заявил он. — Разве это не подчеркивает твой статус замужней женщины?

— Почему тебя так волнует мой семейный статус? — ответила она, возвращая кочергу на место и поворачивая к нему нахмуренное лицо. — Я одинокая мать, которой приходится считаться с чувствами сына, — с вызовом напомнила она Уго. — Намек на моего умершего мужа делает жизнь Джимми проще.

— И умершего отца.

— Этого я не говорила, — возразила Сэнди. — Он знает о тебе. Естественно, знает. Было бы непростительно с моей стороны врать ему, что ты умер, только потому…

Реакция Уго застала ее врасплох. Поэтому, когда он рухнул в кресло, закрыв лицо руками, это потрясло ее.

— Уго…

— Нет. — Он покачал головой. — Оставь меня на минуту.

Однако ему потребовалось больше минуты, чтобы унять бурю, разыгравшуюся в душе. Его сын знает о нем. Он знает, что у него есть отец, который ни разу не удосужился навестить его. Да лучше бы он считал его мертвым!

— Ты должен понять. Джимми всего лишь…

— Замолчи, — выдавил Уго. Его снова охватил гнев, а с ним вернулись и силы. Подняв голову, он прорычал: — Я готов свернуть тебе шею за то, что ты разлучила меня с сыном!

— У тебя была возможность стать ему отцом, Уго. И ты отказал себе в этом, а не я.

— Когда? — Он внезапно снова оказался на ногах. — Когда ты предоставила мне такую возможность?

— Когда ты вышвырнул меня из холла своей компании восемь лет назад!

— Ты уже знала и ничего не сказала мне?

Сэнди рассмеялась.

— Кому? Человеку, который дал понять, что мне бесполезно даже открывать рот, поскольку он все равно не поверит ни единому моему слову?

— И ты не смогла настоять на своем и добиться, чтобы я тебя выслушал?

Вздернув подбородок, с побелевшим лицом и дрожа всем телом, Сэнди продолжала стоять на своем.

— Зачем? — спросила она. — Ты все равно назвал бы меня лгуньей.

На его лице мгновенно отразилось презрение, которое он не преминул выразить и словами.

— Ты спала с Риком. Конечно, я усомнился бы в своем отцовстве!

Если бы у Сэнди по-прежнему была в руках кочерга, она бы его ударила. Да кто он такой, чтобы пытаться возложить всю вину на нее?

— А что было бы, если бы я пришла к тебе с сыном на руках, Уго? — с вызовом спросила она. — Что, если бы я сказала: «Смотри, Уго, убедись своими глазами, что этот ребенок твой»? — Сэнди издала горький смешок. — Я скажу, что ты сделал бы. Ты забрал бы его у меня. Ты использовал бы все свои грязные миллионы, чтобы разлучить меня с сыном!

— Я бы не поступил так!

И он еще имел наглость казаться потрясенным! Сэнди это не убедило.

— Нет, поступил бы, — настаивала она. — Ты считал меня охотницей за деньгами, которая бессовестно одурачила тебя. Ты бы захотел отомстить… возможно, ты и сейчас хочешь этого! — выпалила Сэнди. — Но теперь у меня есть деньги, и я смогу противостоять тебе. А еще у меня есть Джимми, который любит меня, Уго. Он любит меня, свою мать, и он достаточно взрослый и мудрый для того, чтобы возненавидеть любого, кто попытается нас разлучить!

С каждым брошенным ею горьким словом Уго становился все бледнее и все сильнее стискивал зубы.

— Если ты испытываешь такие чувства, то почему решила сказать мне о нем? — наконец спросил он.

— Потому что ты ему нужен, — прошептала Сэнди.

— А раньше был не нужен?

— Нет. — Она покачала головой. — Раньше у него был Эдвард.

4

Уго отвернулся, и Сэнди догадалась, что этот ответ причинил ему боль. Ее гнев остыл, и, почувствовав внезапную слабость, она отвернулась тоже. Прикрыв дрожащие губы рукой, она ждала, когда Уго оправится от нанесенного ею удара. Она понимала, что это еще не конец, далеко не конец.