Прости меня - [72]

А потом она выдохнула. Когда слезы высохли, она задумалась, какое платье стоит выбрать на его похороны. Она понимала, что он больше ей не позвонит. Что теперь его больше нет, она свободная женщина. Константин больше ей не позвонит. Она смотрела на их общие фотографии. Он красиво улыбался с них. Она пыталась нащупать в себе ощущение, что она по нему страдает. Но не получалось. Она его давно отпустила. Хотя и ласково прощалась с ним.

– Мой дорогой Константин.

61

Алекс скучал по работе, он долго не мог взять в толк, чем ему теперь заниматься. Он спал до двенадцати, завтракал, потом бесцельно прогуливался. Валерия с ним не общалась. Он ей упрямо звонил, но она сбрасывала его звонки и только потом писала: «Я в порядке».

Наверное, чтобы он не думал, что она там с собой покончила с горя. Она злилась на него, и он это понимал. Точнее, он понимал сам факт, что она злится, но не более того. Ему было невдомек, почему она ведет себя так, словно он один был во всем виноват и силой заставил принять то решение. Неблагодарная девчонка, но она все же оставалась его сестрой. И он переживал за нее. Она же вся погрязла в своих страданиях и не видела, и не слышала ничего, кроме того, что ей больно, плохо, пусто и еще куча эпитетов, которыми она наделила свое разбитое состояние. Можно подумать, что Алексу было просто. Он потерял работу, ему пришлось искать что-то новое, но нельзя сказать, что его с радостью везде брали. И теперь он работал в какой-то больнице, чуть ли не медбратом, потому что что было единственное место. Он приходил домой, и у него не было ни любимой работы, ни Веры, ни теперь еще и Валерии, которая таким наглым образом взяла и лишила его сестры. Алекс постоянно звонил ей, но она упрямо говорила, что ей нужно побыть одной, что ей нужно разобраться в себе.

Он звонил Вере и оставлял ей сообщения. Ему хотелось еще хотя бы раз пройтись с ней по парку или просто послушать ее голос. Он не был влюблен и не сходил с ума, просто, как бы она ни отрицала, между ними было нечто родственное. Потом он злился на нее, потому что она заставила его покинуть лабораторию. Злился, что она не отвечает на звонки, как будто бы он весь мир смертельно обидел. И тогда обещал себе, что больше никогда не наберет ее номер. Так же пытался не набирать и номер сестры. Если они в нем не нуждались, то почему он должен за ними бегать.

Валерия появилась на пороге его квартиры спустя пару месяцев, когда он уже не ожидал. Она была бледная, какая-то зажатая, глаза ее погасли, она просто тенью прошла в гостиную. Он предложил ей кофе, и она всего лишь кивнула. У нее даже голос стал каким-то другим, более тихим, хотя она никогда не разговаривала громко. Эти перемены его немного напугали. Но она держалась и больше не плакала.

– У тебя так чисто. У меня дома бардак.

– Я же долгое время был без работы. Мне было совсем нечего делать, вот и убирался.

– Это успокаивает?

– Да нет. Не успокаивает.

Она забирается на его диван с ногами и двумя руками обхватывает чашку с кофе. Наверное, у нее какие-то воспоминания сейчас проносятся в голове, потому что она выглядит задумчивой. Но она молчит. И спасибо ей на этом. Алекс, конечно, очень рад ее видеть, но ему бы не хотелось снова обсуждать, что они «натворили», и как она винит во всем себя и как считает, что она должна быть на месте Константина. Она щадит его чувства и даже улыбается:

– У тебя такая холостяцкая берлога. Раньше мне так не казалось, а сейчас с непривычки прямо в глаза бросается.

– Ты же знаешь, что мне сложно встретить кого-то, кто разбавил бы мой холостяцкий образ жизни.

– Знаю. Почему ты не заведешь собаку?

– А ты почему не заведешь?

– У меня аллергия.

– Нет у тебя никакой аллергии.

Она смеется, когда он так громко восклицает. И ему нравится слышать звук ее смеха. Нельзя сказать, что он такой же, как был раньше. Она как будто бы заново учится смеяться, он бы не стал утверждать, что за все это время она хотя бы раз просто улыбнулась. Но ему нравится, что она еще способна испытывать какие-то положительные эмоции. Алекс улыбается.

– Тогда и у меня аллергия. У нас же все похоже.

– Да… в нас похожего много.

– Валерия… нужно жить дальше.

Она даже не поднимает на него взгляда, как будто бы он говорит в пустоту, но он знает, что она его слышит. Валерия делает глоток кофе.

– Вкусный кофе, это кофе машина?

– Нет, растворимый.

– Я всегда обожала растворимый кофе, а Константину он никогда не нравился. Он поражался, как я могу пить эту гадость.

– Я тоже поражаюсь.

– Но ты сам его пьешь.

– Нет, он здесь для тебя. Я предпочитаю чай.

– А я люблю кофе.

Им сложно разговаривать пока еще, они как будто бы заново учатся быть не чужими. Но у них такое уже бывало, они все равно всегда будут вместе. Все уйдут, а они будут вместе. Они какое-то время молчат. Она словно не слышит этого его «нужно жить дальше». Он повторяет:

– Валерия… дорогая. Тебе нужно отпустить это и жить дальше.

– А у тебя есть еще кофе? Что-то мне не хватило одной чашки.

Он с тяжелым вздохом делает ей еще одну чашку кофе. Она рассеянно смотрит в одну точку. Он ставит кружку перед ней.

– Алекс, я знаю, что нужно двигаться дальше. Я знаю, что нужно отпустить. Я стараюсь. Мне тяжело, Алекс, потому что я виновата в том, что его больше нет. И я жду наказания. Я хочу принять это наказание.