Простая правда - [59]

Путь домой занял долгих пятнадцать минут. Сьюзи совсем не стремилась поддерживать разговор. Похоже, она онемела, находясь рядом с человеком не из амишей. Когда по приезде к Фишерам она попросила разрешения зайти в туалет, я подпрыгнула при звуках ее голоса.

– Конечно, – ответила я. – Заходи в дом.

Может, это было не очень вежливо, но я не собиралась уходить до приезда Кэти. На всякий случай.

Я сидела в багги, потому что понятия не имела, как распрячь лошадь. В следующую минуту легкое постукивание копыт по утрамбованной земле возвестило о прибытии багги Сэмюэла.

Мне следовало дать им знать о своем присутствии. Вместо этого я вжалась в темный угол экипажа в ожидании того, что скажут Кэти и Сэмюэл.

– Только скажи мне. – Голос Сэмюэла был очень тихим, и я не услышала бы его, если бы не порыв ветра. – Скажи, кто это был. – Кэти молчала, и он пришел в отчаяние. – Это был Джон Лэпп? Я видел, как он пялится на тебя. Или Карл Мюллер?

– Никого не было, – настаивала Кэти. – Перестань.

– Был кто-то! Кто-то трогал тебя. Кто-то обнимал тебя. Кто-то сделал этого ребенка!

– Не было никакого ребенка. Не было! – Голос Кэти перешел в пронзительный крик, а потом я услышала глухой звук, когда она спрыгнула с багги и убежала в дом.

Выйдя из своего укрытия, я робко взглянула на Сэмюэла и Сьюзи, которая столкнулась с Кэти в дверях дома Фишеров.

– Ребенок был, – прошептал мне Сэмюэл.

– Мне жаль, – кивнула я.

Вскоре после обеда появился И. Трамбулл Тьюксбери в солнцезащитных авиаторских очках Джи-мена, в черном костюме и с короткой модной стрижкой. Он оглядел территорию фермы, как будто выискивая убийц или террористов, и затем спросил, где ему можно расположиться.

– На кухне, – ответила я, проводив его в дом, где уже ждала Кэти.

Бывший сотрудник ФБР, Булл теперь руководил испытаниями на детекторе лжи в частном секторе. По сути дела, его можно было назвать чемоданом напрокат. Он и раньше выезжал по моей просьбе со своим портативным оборудованием на дом к моим клиентам, демонстрируя свою прежнюю подготовку, что придавало этому событию некую значимость и смутную угрозу, предполагавшую, что – преступник он или нет – клиенту лучше бы говорить правду.

Разумеется, ему, пожалуй, впервые пришлось получать разрешение на проведение испытания от амишского епископа, и он привез с собой магнитофон, микрофон и комплект батареек, являющиеся неотъемлемыми частями детектора лжи. Поскольку разрешение Церкви было получено, даже Аарон, ворча, оставил нас одних. В кухне были только я, Кэти и для моральной поддержки Сара, крепко державшая дочь за руку.

– Дыши глубже, – сказала я, наклоняясь к Кэти.

Она была страшно напугана, как некоторые из моих бывших клиентов. Конечно, я не знала, объяснялось это чувством вины или тем, что она никогда не видела в одном месте столько звонков и свистков. Тем не менее, поскольку это устройство реагировало на нервную реакцию, страхи Кэти необходимо было пресечь в корне, независимо от того, что их вызывало.

– Я лишь хочу задать тебе несколько вопросов, – сказал Булл. – Видишь это? Это всего лишь небольшой старенький магнитофон. А эта часть – микрофон. – Булл постучал по нему ногтем. – А вот эта штуковина не отличается от сейсмографа, предсказывающего землетрясения.

Кэти побелевшими пальцами сжимала руку Сары. Еле слышно она шептала на своем диалекте слова, ставшие мне знакомыми после многих вечеров, проведенных с Фишерами:

– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя и на земле, как на небе.

За все годы практики я никогда не слышала, чтобы клиент произносил «Отче наш» перед испытанием на детекторе лжи.

– Просто расслабься, – похлопав ее по руке, сказала я. – Тебе нужно только говорить «да» или «нет».

В конечном итоге не мне, а самому Буллу удалось успокоить Кэти. Это он – Господь благослови его пентагонную душу! – завязал отвлекающий разговор о джерсейских коровах и их жирном молоке. Слушая, как мать разговаривает с незнакомым человеком на знакомые темы, Кэти опустила напряженные плечи, понемногу успокаиваясь.

Магнитофонная лента закрутилась.

– Как тебя зовут? – спросил Булл.

– Кэти Фишер.

– Тебе восемнадцать?

– Да.

– Ты живешь в Ланкастере?

– Да.

– Тебя крестили в амишской вере?

– Да.

Я слушала вводные вопросы, которые набросала, сидя рядом с Буллом. С моего места была видна игла детектора лжи и распечатка ответов. Пока ничего необычного не происходило. Но до сих пор он и не задавал никаких провокационных вопросов. Это продолжалось несколько минут, Кэти заговорила свободней, и мы постепенно подходили к тому, что составляло суть нашего испытания.

– Ты знакома с Сэмюэлом Стольцфусом?

– Да, – ответила Кэти чуть более тонким голосом.

– У тебя были сексуальные отношения с Сэмюэлом Стольцфусом?

– Нет.

– Ты когда-нибудь была беременной?

Кэти взглянула на мать:

– Нет.

Игла оставалась неподвижной.

– Ты когда-нибудь рожала ребенка?

– Нет.

– Ты убила своего ребенка?

– Нет, – ответила Кэти.

Трамбулл выключил прибор и оторвал длинный лист с распечаткой. Потом отметил пару мест, в которых игла чуть отклонилась, но оба мы знали, что ни один из ответов не указывал на сплошную ложь.