Простая история - [45]

Пойдем, — вставая с нагретой подушки, тяжело вздохнул я, — нас уже, наверное, ждут. Да и хозяину пора закрывать заведение.

Мы не спеша вышли из дверей, чайханщик резво загремел за нами засовами, словно опасаясь, что мы раздумаем и вернемся в низкое помещение, пропахшее горелым маслом и чесноком.

Не понял он, что не его чайхана нам так приглянулась. Просто, пока сидишь и встречаешь прибегающих с отчетами гонцов, все еще жива надежда, ну не этот, так следующий принесет долгожданную весть. В любом большом городе каждый день теряются люди. Особенно новенькие. Ведь каждый город — это целая система, со своими правилами, законами и ловушками. И вполне закономерно, что чаще попадают в них именно те, кто не знает правил выживания в данном месте. Не запомнил новичок тупичков, опасных только в определенное время суток, не понял правил общения, не поинтересовался заранее приоритетами аборигенов. И в результате стал заметен на фоне туземцев, словно над ним повесили яркий вымпел.

Проще всего в таких случаях, как ни странно, двум категориям людей, очень богатым, окруженным заботливыми слугами и охраной, и потому стоящим на особом положении. И тем, кто относится к самым низшим слоям общества и потому не ждет ни от кого ни понимания, ни доброты. Еще почти в безопасности сильные воины, наемники и вообще мужчины, которые держатся группами. А вот такие новички как наш тургон, не представляющие себе всей подлости и низости ожидающей их в любом переулке, самые частые жертвы беспощадной системы по имени чужой город.

И неважно, что после того, как им с Лайли чудом удалось вырваться из лап ограбивших их бандитов, тургон сам некоторое время был главарем организованной им шайки. В которую вошли такие же, как он, ограбленные путники и беглецы. В силу своего воспитания Тахар был самым благородным в округе бандитом, не бравшим рабов и не убивавшим путников. Банде достаточно было припугнуть небольшой обоз несколькими меткими выстрелами Лайли, целившейся только в конечности противников. Забрав продукты, деньги и ценности, банда окольными путями отправлялась отдыхать в небольшую деревню, старосте которой неплохо платила за молчание.

Вот и казался парень самому себе бывалым и неуязвимым. Обычная ошибка провинциала в большом городе.

Мы уже почти дошли до лавки Чануа, когда сзади раздался окрик и нас догнал топот босых ног по теплой базарной пыли.

— Господин… — тот парнишка, которого мы так торжественно подвезли вчера до пристани, приостановился и согнулся почти пополам, чтобы отдышаться.

А меня кольнуло в сердце недоброе предчувствие.

Я шагнул к одетому в рванье гонцу и, подхватив его на руки, как потерявшую туфельку принцессу, почти бегом понес в лавку. Бижан, прихрамывая, спешил следом и по его сопению я догадывался, что бывалый воин почувствовал то же, что и я.

Влетев в дверь, распахнутую выглянувшим на негромкий стук Дженгулом, решительно прохожу в дальнюю комнатку и опускаю испуганно сжавшегося парнишку на топчан.

— Дайте ему пить, — не успел я это произнести, как к мальчишке уже протянулось пара пиал с чаем.

— Ну, рассказывай, и не бойся, здесь все свои, — мягко предлагаю, дождавшись, пока гонец напьется и его глаза примут привычную раскосую форму вместо круглой.

— Мои… знакомые… сказали… — с сомнением поглядывая на сгрудившихся вокруг нас мужчин, пробормотал парнишка, — в один дом пришел странный вор…

Он ненадолго смолк, то ли давая нам понять необычность случая, то ли прикидывая, сколько можно рассказать, чтобы не выдать своих друзей.

— Ну? — не выдержал язва.

— Хозяин… его побил… и велел бросить в сарай… вот… — он протянул мне покрытый засохшими бурыми пятнами лоскут, и от одного взгляда на зеленоватую тряпку что-то оборвалось в груди.

Я сам вчера помогал тургону выбрать эту бледно-зеленую рубашку, вышитую по вырезу чуть более темным растительным узором.

— Это он… — хрипло выдавил Рудо, страдальчески поджав губы.

— Как ты достал… это? — меня интересует возможность добраться до Тахара.

— Один… слуга… продал.

— Возьми… — язва немедленно вкладывает в его грязноватую руку несколько серебряных квадратиков.

— Это много… — неуверенно бормочет парнишка, но я решительно прерываю этот протест.

— Покажешь нам, где этот дом… и как можно добраться до сарая…

— Не нужно… добираться… — решился, наконец, мальчишка. — Они сказали… пять серебряных… они его сами вывезут ночью… с мусором.

— А это не ловушка? — вслух сомневаюсь я.

Уж слишком все просто получается.

— Нет, господин… тебя я не обману… их хозяин жадный человек… кормит плохо… денег не платит… они все равно хотели уходить.

Я знаю, что глупо верить городским оборванцам, но раскосые глаза смотрят так открыто, что хочется плюнуть на собственные принципы.

— Говори, куда они его привезут? — подмигнув мне из-за спины парнишки, деловито интересуется Бижан. — будут им пять серебряных.

— На свалку за развалинами сгоревшего дома банщика, — облегченно выпалил гонец, — так я пойду?

— Но напомни им, деньги получат, только если этот человек будет жив. Уж пусть они постараются, если хотят заработать. Раны перевяжут, водой напоят… ты понял?