Прославленный Годиссар - [14]

Шрифт
Интервал

— Что ж, пожалуй.

Митуфле принес рапиры и две маски.

— Итак, начнем.

Хозяин и постоялец встали в позицию.

Митуфле, когда-то обучавший молодых гренадеров владеть шпагой, сделал шестьдесят восемь выпадов, загнав Годиссара и прижав его к стене.

— Черт возьми! Вы здорово деретесь! — воскликнул запыхавшийся Годиссар.

— Господин Вернье дерется еще лучше.

— Черт возьми! В таком случае я буду драться на пистолетах.

— И правильно сделаете. Видите ли, если вы возьмете огромные седельные пистолеты и зарядите их до самого дула, то вы ничем не рискуете: получится отдача, вы промажете и разойдетесь с честью. Хотите, я все это вам устрою? А? Ей-богу же, глупо порядочным людям убивать друг друга из-за ерунды!

— А вы уверены, что мы промажем? По правде говоря, не хотелось бы убивать этого человека, — сказал Годиссар.

— Спите спокойно.

На следующее утро несколько побледневшие противники встретились у моста через реку Сизу. Шутник Вернье чуть не застрелил корову, которая паслась у обочины дороги в десяти шагах от него.

— О, вы выстрелили в воздух! — воскликнул Годиссар.

И противники обнялись.

— Сударь, — сказал вояжер, — ваша шутка была несколько резка, но зато забавна. Мне очень досадно, что я на вас накинулся, но я был вне себя. Я считаю вас человеком порядочным.

— Сударь, — ответил все еще бледный красильщик, — мы найдем вам двадцать подписчиков на «Журнал для детей».

— А если так, то почему бы нам не позавтракать вместе? — предложил Годиссар. — Почему бы людям, которые подрались, не договориться?

— Господин Митуфле, — спросил Годиссар, вернувшись в гостиницу, — нет ли у вас здесь судебного пристава.

— А зачем он вам?

— Я хочу послать вызов в суд дорогому господину Маргаритису, уж ему придется доставить мне две бочки вина из своего подвала.

— Но у него их нет, — воскликнул Вернье.

— В таком случае, сударь, это дело можно уладить, если он мне уплатит двадцать франков неустойки. Я не желаю, чтобы болтали, будто в вашем городке облапошили прославленного Годиссара.

Госпожа Маргаритис, напуганная возможностью судебного процесса, который, несомненно, должен был кончиться в пользу истца, поспешила принести двадцать франков милостивому вояжеру, кстати сказать, навсегда избавившемуся от желания заняться одним из самых веселых, но зато и неподатливых на новые веяния округов Франции.

Возращаясь из поездки по югу Франции, прославленный Годиссар занимал переднее место в дилижансе Лафит — Гайяр, где его попутчиком был молодой человек, которого уже с Ангулема он поучал тайнам жизни, вероятно, приняв его за птенца.

Когда подъезжали к Вувре, молодой человек воскликнул:

— Какой прелестный городок!

— Да, сударь, — ответил Годиссар, — но жители в этой местности невыносимы. Здесь вам пришлось бы драться на дуэли чуть ли не каждый день. Глядите, вот там... — он указал на мост через Сизу, — как раз три месяца назад у меня был поединок — я дрался на пистолетах с одним неистовым красильщиком, но... я его одолел!


Париж, ноябрь 1834 г.


Еще от автора Оноре де Бальзак
Евгения Гранде

Роман Оноре де Бальзака «Евгения Гранде» (1833) входит в цикл «Сцены провинциальной жизни». Созданный после повести «Гобсек», он дает новую вариацию на тему скряжничества: образ безжалостного корыстолюбца папаши Гранде блистательно демонстрирует губительное воздействие богатства на человеческую личность. Дочь Гранде кроткая и самоотверженная Евгения — излюбленный бальзаковский силуэт женщины, готовой «жизнь отдать за сон любви».


Гобсек

«Гобсек» — сцены из частной жизни ростовщика, портрет делателя денег из денег.


Шагреневая кожа

Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?


Утраченные иллюзии

«Утраченные иллюзии» — одно из центральных и наиболее значительных произведений «Человеческой комедии». Вместе с романами «Отец Горио» и «Блеск и нищета куртизанок» роман «Утраченные иллюзии» образует своеобразную трилогию, являясь ее средним звеном.«Связи, существующие между провинцией и Парижем, его зловещая привлекательность, — писал Бальзак в предисловии к первой части романа, — показали автору молодого человека XIX столетия в новом свете: он подумал об ужасной язве нынешнего века, о журналистике, которая пожирает столько человеческих жизней, столько прекрасных мыслей и оказывает столь гибельное воздействие на скромные устои провинциальной жизни».


Тридцатилетняя женщина

... В жанровых картинках из жизни парижского общества – «Этюд о женщинах», «Тридцатилетняя женщина», «Супружеское согласие» – он создает совершенно новый тип непонятой женщины, которую супружество разочаровывает во всех ее ожиданиях и мечтах, которая, как от тайного недуга, тает от безразличия и холодности мужа. ... И так как во Франции, да и на всем белом свете, тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч женщин чувствуют себя непонятыми и разочарованными, они обретают в Бальзаке врача, который первый дал имя их недугу.


Париж в 1831 году

Очерки Бальзака сопутствуют всем главным его произведениям. Они создаются параллельно романам, повестям и рассказам, составившим «Человеческую комедию».В очерках Бальзак продолжает предъявлять высокие требования к человеку и обществу, критикуя людей буржуазного общества — аристократов, буржуа, министров правительства, рантье и т.д.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.


Провинциальная муза

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.