Прошу, позволь тебя ненавидеть - [57]

— Да, все, — уверяю его я, смеясь над его выражением лица.

— Вот отлично. Я почти искусился назвать тебе какой-нибудь конкретный вид, но не хотел раскрыть всё меню. Однако здесь даже есть тофу…

Я, действительно, поражена тому, что он помнит, что я вегетарианка и что он был обеспокоен нахождением подходящего меню. Эта мысль настолько выводит из равновесия, что я беру свой бокал, чтобы снова его наполнить: это лучше запить.

— За что выпьем? — спрашивает он меня, поднимая бокал.

— Я, правда, не знаю…, — бормочу я, стараясь что-то придумать. — Чтобы на работе всё было хорошо? — спрашиваю я, ссылаясь на Беверли.

Лицо Йена слегка мрачнеет.

— Не думай вечно о работе, — напоминает мне он. — Выпьем за новые возможности.

Эта фраза может иметь множество значений, но, непонятно как, мне приходит в голову лишь одна возможность, и это мужчина напротив, решающий поцеловать меня снова этим вечером. Картина до такой степени шокирующая, что я тут же стараюсь отогнать её. Йен не может не заметить, что я щурю глаза.

— Всё хорошо? — спрашивает он, чувствуя что-то интуитивно.

— Более или менее, — отвечаю я. — Даже если сказать по правде, ты меня немного нервируешь, – это признание вырывается у меня безотчётно.

Йен, видимо, не оценивает мой ответ.

— Мне очень жаль, потому что я действительно старался, чтобы ты в любом случае почувствовала себя, как в своей тарелке.

Я прекрасно знаю, что он это сделал. И он настолько вежливый этим вечером, что я чувствую себя плохо. Это так сильно отличается от его обычного поведения, что я не понимаю, каков его план.

— Всё это меня и нервирует, — стараюсь ему объяснить. — В основном ты не такой раскованный.

— Чувствую, я должен поправить тебя: я действительно такой, но лишь с теми, кто позволяет мне быть таким, — отвечает в том же тоне.

— Зачем этот ужин? — спрашиваю я, переходя прямо к делу.

Йен поднимает глаза к небу, стараясь не потерять терпение.

— Это всего лишь ужин, расслабься, — старается успокоить меня. — Как бы там ни было, мне казалось приятным поболтать обо всём, о падении на охоте, о том, что ты сказала моему дедушке…

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? Там не о чем говорить, — отвечаю обиженно. Но он не попался.

— Я очень хорошо знаю своего дедушку. Он решительно был самым присутствующим в моей жизни, какими не были мои родители, которые, в свою очередь, вечно были в командировках и на приёмах, так что не надо рассказывать мне басни.

— Предполагаю, что моим желанием не было рассказывать кому-либо про обмен мнениями с герцогом Ревингтоном.

— Мы не говорили ни о чём важном. Говорили о том, как я отличаюсь в сравнении с твоими обычными «избранницами», — говорю ему неопределённо.

Йен нервно жуёт свой кусочек.

— Он тебя как-нибудь обидел? — спрашивает, испытывая меня с маниакальным вниманием.

А вот теперь моя очередь поднимать глаза к небу.

— Ты, что, действительно думаешь, что я не могу себя защитить?

И он думает, что знает меня, хорошо знает, из чего я сделана, особенно если меня спровоцировать.

Кажется, мои слова успокоили его.

— Среди всех людей, которых я знаю, ты сумеешь защитить себя лучше всего, — уверяет он меня, признавая совершенно очевидную истину.

— Тогда не бойся! Я знала, что меня ждёт, и знала, как отвечать. Ничего особенного не случилось, по крайней мере, до тех пор, пока я не дала фазану сбежать, — добавляю с капелькой иронии.

Йен смеётся.

— Это мне уже сообщили, — в его глазах всё больше одобрения. — Я в этом и не сомневалась. В конце концов, ты отправил защитника животных на охоту, чего ещё ты мог ожидать? — спрашиваю, продолжая жевать.

— Ничего. Я лишь надеялся, что ты решишь не направлять ружьё против некоторых охотников, — говорит мне, посмеиваясь, пока берёт кусочек бри.

— Ну, тебе было бы легче узнать, что я этого не делала, — бурчу я, хватая кусочек зернового хлеба.

* * *

— Ты закончила? — спрашивает он меня, указывая на мою тарелку.

— Да, и мне очень понравилось, — заверяю его я, помогая собрать тарелки.

— Окей, а теперь время для главного блюда, — открывается он мне, появляясь из двери кухни.

— И что это будет? — спрашиваю с любопытством.

Он появляется минуту спустя с дымящимся противнем.

— Итальянская кухня: баклажаны с пармезаном, — объясняет, ставя всё на стол. Вид потрясающий.

— Уверена, ты не купил всё это готовым? — спрашиваю его недоверчиво.

Йен делает вид, что возмущается.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, ты же не мог всё это приготовить самостоятельно…, — говорю я, думая о времени, необходимом для приготовления блюда такого рода. Мы вышли из офиса поздно.

— Я это приготовил вчера вечером с помощью телефона от моей домработницы. Но это сделал я!

— Ты уверен, что не положил туда яд? — подшучиваю я, накладывая себе большую порцию.

Он хватает свою вилку и берёт еду прямо из моей тарелки. Жуёт и потом проглатывает.

— Видишь? Я ещё живой, — говорит мне, подмигивая.

Я вырываю тарелку из его рук и начинаю пробовать. Это блюдо кажется поистине божественным.

— Хорошо, — уверяю я немного после.

— Всего лишь хорошо? — спрашивает он меня почти обиженно.

— Окей, действительно хорошо! Что тебе ещё нужно?

— Как минимум «непревзойдённо», особенно потому что «такие, как я» не готовят! — язвит он. — Следовательно, я бы хотел дополнительные баллы за своё усердие. И за хороший результат.