Прошу к нашему шалашу - [21]

- Караулить надо грабителей у лабаза,- первым заговорил Степан.

- Укараулишь ли? Не скоро придут. Смекают тоже. Дескать, ждать будут хозяева с ружьем.

- Где теперь мясо прятать? Куда девать дичину, заготовленную пушнину? Где возьмем управу на разбойников?

- Найдем, Степша, есть управа и на росомах. Пусть-ка слазят на рожон.

Целый день потом ушел на устройство ловушек для росомах. Неподалеку от лабаза охотники с лестницы наполовину спилили несколько нестарых кедров, гладко обтесали их, а вершины пней-столбов сплющили и заострили тремя зубцами, ребрами один к другому вроде ножей. На средний зубец, самый высокий, торчащий пикой, насадили куски лосятины. То ли не приманка! Приходи, зверь, доставай.

Минуло сколько-то дней. Росомахи снова появились возле лабаза. Сразу не пошли к нему. Стали ходить около, присматриваться, принюхиваться. И вдруг увидели на столбах большие куски мяса. Ого! Кинулись одна на один столб, другая на другой. Чтобы добраться до лакомства, пришлось засовывать передние лапы в щели между зубцами. А как же, за что держаться? Но лапы тут же застряли в пазах. Стало больно. Росомахи хотели их вытащить, но еще глубже всадили в щели.

Когда пришли охотники, лохматые, неуклюжие на вид хищники сидели на столбах, яростно крутили короткими волосатыми хвостами, щерились, злобно сверкая налитыми кровью глазами.

- Ова, смотри-ка ты! - сказал Степан, с опаской разглядывая зверей.

Родя был доволен. Словно в ответ на злобное рычание зверей, он наставительно молвил:

- Ага, не глянется. Не лезь на рожон. Полезешь, так головы не сносишь.

И стал приподнимать ружье, нацеливаясь в короткое ухо зверя. Два ствола, оба гладкие.

Третий, витой, ствол все же будет, наверное, у Роди в награду за таежных хищников.

ЕВСТИГНЕЙ ПОЛИКАРПОВИЧ

Работал я тогда в областной газете. Редактор вызвал меня в свой кабинет и говорит:

- Надо бы написать очерк о лучшем нашем охотнике. Давно начался сезон. Люди ушли на промысел в леса, в горы. Добывают и сдают кооперации птицу, пушнину. Это ваша тема. Займитесь-ка.

Ага, понятно. Нужно отыскать где-нибудь в районе самого маститого охотника. Так сказать, лесного богатыря. Описать его нелегкий, полный романтики самоотверженный труд. Есть такое дело!

И вот я в одном из северных районов. Захожу в контору, называется она "Живзаготпушнина". Во дворе под навесом каменные кладовые, двери открыты. Заглядываю. В одном из помещений вижу под потолком на отдельных шестах висят хвостами вниз шкуры волков, лисиц, рысей, куниц. А на широких полках, сложенные в стопки, лежат иссиня-серые беличьи шубки, белоснежные, с черными кисточками на хвостах шкурки горностаев.

- Вы кладовщик? - спрашиваю коренастого краснощекого мужчину в полушубке, разбиравшего сваленные в кучу на полу охотничьи трофеи.

- Да, кладовщик, меховщик, - отвечает. - А вы, собственно, по какому делу?

Я назвался и говорю:

- Скажите, пожалуйста, кто из местных охотников сдал государству больше всего пушнины?

- О, у нас есть замечательные мастера своего дела! - оживился меховщик. - Вот, например, Евстигней Поликарпович Шомполов. Потомственный промысловик. Больше его у нас никто не добывает птицы и зверя. В Москве на выставке достижений народного хозяйства ему присуждена медаль.

- Шомполов, говорите? Сейчас я запишу его фамилию.

- Да, да, Шомполов. Евстигней Поликарпову.

- А как его найти? Где он живет?

- Найти его очень просто. Идите к райисполкому, там спросите Шомполовых, каждый укажет. Пятистенный дом, голубые ставни и наличники, а над коньком крыши - большой алюминиевый флюгер. Когда в селе у нас еще не было электроэнергии, так Евстигней Поликарпович через этот флюгер добывал энергию для электролампочки и радиоприемника. Свет-то от ГРЭС дали в позапрошлом году.

Шел я по селу и думал об этом Шомполове. Какой он из себя? Наверное, уже не молодой и не очень старый. Чтобы за волками ходить, за медведями, надо обладать крепкими, здоровыми нервами. Подумать только, за один прошлый год человек добыл двенадцать волков, медведя, тридцать лисиц, сколько-то куниц, горностаев, больше пяти тысяч кротов, а глухарей, тетеревов - этих и не считают... Застану ли его дома? Такие на печке не лежат. Потом, таких людей не скоро заставишь разговориться. Будет сидеть с тобой и молчать, пощипывая дремучую бороду. Знаю я этих лесных богатырей! Мало чем отличаются от медведей. Да оно и неудивительно. Неделями живут в лесу, в задымленных избушках, словом перекинуться не с кем. Кругом тайга, глушь, безмолвие. Откуда тут быть разговорчивым? Человек волей-неволей становится нелюдимым.

Перед воротами дома Шомполовых остановился в нерешительности. Надо, наверно, постучать в окно, а то войдешь во двор, а там собаки. Да и ни шнурка, ни щеколды не видно у ворот. Значит, без стука не входи. Постоял, потоптался, наступил на какую-то дощечку у подворотни. Дощечка качнулась и ворота вдруг сами по себе открылись.

- Вот так штука! Механика какая-то!

Вошел во двор, огляделся. Никаких признаков собак. Выходит, Евстигней Поликарпович в лесу и собаки с ним, иначе подняли бы гвалт. Досадно, что придется "загорать" тут в ожидании возвращения охотника с промысла.