Прошлой ночью с герцогом - [73]

Эсмеральда понимала, что отныне ее жизнь изменится навсегда. Гриффин может уйти, и она больше никогда его не увидит, а после их ночи вдвоем она может остаться беременной.

Все риски были ей известны, но сегодня она не хотела ни о чем думать. Он ясно дал понять, что желает ее.

Раньше Гриффин заявил, что не коснется ее, пока она работает в его доме. Теперь она свободна. И хочет провести эту ночь с ним.

– Знаю, и это я прошу тебя. – Она обняла его, привлекла к себе и улыбнулась: – Но я никогда-никогда не заставлю тебя делать что-то против своей воли.

Он усмехнулся:

– У тебя дурная привычка оборачивать мои же слова против меня. Поверь, меня никогда не придется принуждать любить тебя.

Он прижал ее к груди и наградил таким поцелуем, от которого у Эсмеральды перехватило дыхание. Она поняла: какими бы ни были последствия, каким бы ни было будущее, пусть это произойдет.

Не прерывая поцелуя, она попятилась к двери своей комнаты, одновременно вытаскивая рубашку из его брюк. Ей так хотелось прикоснуться наконец к его коже. Когда ее спина коснулась двери, он протянул руку, приоткрыл створку ровно настолько, чтобы они смогли пройти, после чего захлопнул и запер.

Лунный свет проникал в окно.

– Комната маленькая, – прошептала она ему в губы. – И кровать тоже.

– Мне нужна только ты.

«Мне нужна только ты».

Гриффин сбросил сюртук, а Эсмеральда тем временем развязала его галстук. Он рывком выдернул рубашку из брюк, стащил через голову и отправил на пол вместе с галстуком. При виде его мускулистой груди и широких плеч ее дыхание участилось. Ей давно так хотелось увидеть все это великолепие, коснуться его, погладить. Какое это счастье – проводить ладонями по теплой гладкой упругой коже, плотным шелковистым завиткам на груди!

Гриффин привлек ее к себе, припал к губам в поцелуе, одновременно развязывая лиф. Когда он сполз с плеч, стал распутывать шнурки юбки, а потом все это стащил на пол. В четыре руки они избавили ее от корсета, сорочки, панталон, а потом и туфель.

Когда они наконец-то остались обнаженными, Гриффин, прежде чем обнять ее, нежно прочертил пальцами дорожку от щеки до груди. Прохладные мягкие полушария прижались к теплой мужской груди. Божественное ощущение!

Его уверенные руки скользнули вниз по спине, к ягодицам, а ее несмелые пальчики погладили его грудь, живот, узкие бедра, коснулись восставшей плоти.

Гриффин судорожно вздохнул, подхватил ее на руки и отнес на кровать. Прежде чем лечь рядом, он обвел всю ее медленным взглядом и хрипло прошептал:

– Ты прекрасна!

– Здесь же темно, – возразила она с улыбкой. – Как ты не можешь меня видеть?

Он коротко усмехнулся:

– Мои глаза привыкли к темноте, так что я прекрасно тебя вижу.

Он сказал правду: она тоже видела – его глаза горели желанием.

– Ты готова к тому, что произойдет?

– Я этого хочу, а природа и инстинкт подскажут, что делать.

– Так и будет.

Гриффин целовал ее медленно, нежно, едва касаясь кончиками пальцев контура лица, шеи. Дрожь ожидания пронзила ее, когда за пальцами последовали губы. Поцелуи были такие же легкие и нежные, но когда он вернулся к ее губам, стали долгими, глубокими, страстными.

Руки его не останавливались ни на мгновение: нежно сжимали грудь, с наслаждением ощущая тяжесть упругих холмиков. Губы прошлись по плечам, язык прочертил дорожку к соску, и он оказался у него во рту. Восхитительный озноб наслаждения прошелся по ее спине и осел между ног.

Голова Эсмеральды откинулась. Она выгнулась, груди набухли предвкушением. Он обвел языком ее сосок: раз, другой – и опять втянул в рот.

Сотни новых ощущений расцвели в ней, голова кружилась, а он продолжал ласкать ее соски. Рука тем временем скользнула вниз, сжала пушистый холмик, и один палец устремился внутрь, к тайному местечку.

Она громко застонала.

Мягкие скользящие движения рождали новые желания и ощущения, которые она не могла объяснить, не могла понять и которыми не могла управлять.

Приподнявшись, она обвила руками его шею, зарылась лицом в ложбинку у плеча и отдалась этим невероятным ощущениям, пронзавшим все ее естество, терзавшим сладостной пыткой.

– Гриффин… – в изнеможении выдавила Эсмеральда: не было сил даже дышать – и рухнула на постель.

– И это только начало, любовь моя, – шепнул он в ответ, устраиваясь между ее раздвинутыми ногами.

Его жадный рот пустился в путешествие по ее телу: лизал, пробуя на вкус, сосал, покусывал. Слегка приподнявшись, он придвинул кончик своего естества к набухшим складкам и стал входить в нее.

Эсмеральда тихо стонала, трепетала и извивалась под ним, лихорадочно гладила спину, бедра и ягодицы, целовала разгоряченную кожу плеч, но он не отступал.

Его движения были медленными, чувственными, почти благоговейными. Он целовал ее, гладил, а неописуемое наслаждение продолжало накапливаться, расти, и вскоре она уже не могла сдерживаться: уловив его ритм, подалась навстречу. Постепенно его выпады стали мощнее, быстрее, и все ощущения в ее теле взорвались снова, несмотря на мгновение жгучей боли.

Дыхание Гриффина участилось, тело вздрагивало, объятия стали еще крепче, потом из горла вырвался гортанный крик, он прижал ее к себе и обмяк.