Прошлое в настоящем - [15]

— Докладывайте.

— При опросе продавцов фирменных магазинов, как я и думал, нам удалось установить, что бритва такой же марки была куплена в специальном магазине на улице Горького, у Телеграфа.

— Это интересно.

— При предъявлении продавцам фотографии одна из продавщиц опознала казначея. Эта бритва была продана одиннадцатого августа. В этот день была продана только одна бритва такой марки. Да и покупатель оказался странным, рассказывает продавщица, поэтому она и запомнила его. Обычно люди интересуются какой марки бритва, интересуются ее качеством, а этот выбил чек и положил бритву в карман, не глядя.

— Это интересно, Иван Титыч, продолжайте.

Начальник слушал и чертил карандашом по чистому листу бумаги, прикидывал и переосмысливал.

— Мы беседовали с директором завода и другими товарищами, с которыми работал Максим Петрович — друг казначея, — продолжал Кириллович. — Это один из лучших инженеров завода, уважаемый всеми человек. Директор завода говорил о нем только хорошее. Потом мы говорили сами с Максимом Петровичем. Он рассказывал, что накануне они встретились с Федором Степановичем, зашли в «Националь», казначей жаловался на жизнь, ругал жену. Мы беседовали с дежурным комендантом. Мне кажется, что человеку, у которого были ключи, незачем было убивать казначея.

— Да, но кто-то его убил?

— Но кто?

Поздним вечером сообщили из НТО, что все отпечатки на приемнике и бритве и, на денежном шкафу принадлежат казначею Петрову. Других следов нет.

В эту ночь начальник не вызывал машину, а пошел домой пешком. По бульвару вышел к Пушкинской улице. Остановился, чтобы закурить. Неожиданно вспомнил, что стоит у дома, где жил казначей. И пошел той же самой дорогой, которой двадцать лет ходил Петров.

Он дошел до Телеграфа и свернул в переулок: спешил домой. Пройдя по улице Огарева, вышел на улицу Герцена. И снова, снова вспоминал случай с казначеем. Очень уж загадочным казался он. Вроде все так, и что-то не так. Чего-то недостает в цепи фактов, что-то здесь противоречит.

Зачем нужно убивать человека, если есть ключи. Судя по обстановке, казначей не сопротивлялся. Иначе все было бы залито кровью, а крови нет. Забрызган только пол и то незначительно.

Он шел и никак не мог решить задачу. Но должен был ее решить. Это — его работа, его долг.

Утро наступило быстрее обычного, бессонная ночь сокращала часы. Но решения не было. Были смутные догадки в цепи сопоставлений.

А что, если Петров сам покончил с собой?

Данные научно-технического отдела, отсутствие денег в кассе, беспорядочная жизнь Федора Степановича в последние месяцы.

Он снова вспомнил биографию Петрова.

Родился Петров в сибирской деревне, в бедной крестьянской семье, в которой было семь ртов. Здесь же, в деревне, окончил он начальную школу и начал работать с отцом. После смерти отца стал кормильцем, учился. Окончил техникум связи. Пошел Федор Степанович работать на Телеграф.

На водку у него не хватало денег, — нужно было думать о тех ртах, которые остались в деревне. Да и тяги к выпивке у него не было.

И вот такой человек украл деньги у своих товарищей. Споткнулся на ухабе жизни и стал пить. Сначала немного, для храбрости, потом втянулся. На водку нужны были деньги. Тогда Петров стал пропивать зарплату, а потом все чаще и чаще стал прибегать к подвластной ему кассе взаимопомощи.

Как не заметили этого сослуживцы? Ведь за месяц до гибели он троим отказал в ссуде в назначенные комитетом сроки. Обратили бы внимание — остался бы жив человек.

Очевидно, Петров долго вынашивал мысль о самоубийстве, но никак не решался. И лишь после ревизии ему уже, по его мнению, ничего не оставалось делать.

И вот одиннадцатого августа, когда все сотрудники пошли в столовую, Федор Степанович решил купить бритву, чтобы еще до конца обеденного перерыва симулировать грабеж и убийство.

Но Федор Степанович опоздал. Когда он вернулся в кабинет, уже были люди. Они пришли за ссудой, но Петров пообещал им выдать деньги завтра.

Федор Степанович сидел за столом, уронив голову на руки, и мучительно думал: что же делать?

Весь день приходили сотрудники: одни по делу, другие рассказать новые анекдоты.

Домой Федор Степанович пришел хмурым и злым, но трезвым. Обрадовалась Ольга Ивановна, может, одумался человек, ведь не пил же он раньше. В этот вечер Ольга Ивановна во всем хотела угодить мужу, даже поставила на стол купленную к празднику бутылку кагора, но Федор Степанович не притронулся к ней. Он лежал на тахте с полузакрытыми глазами и думал тяжелую думу.

Жалко Федору Степановичу и жену и дочь, но делать было нечего. Он вспомнил, как пришел в этот большой город, как начал работать, как все вдруг в жизни наладилось. Он не лез в начальники, не гнался за длинным рублем, жил спокойно и был доволен своей жизнью.

Он вспомнил, как в войну часами лежал в Синявских болотах опухший и голодный. Но совесть его тогда была чиста. А теперь? Кто он теперь? Спившийся мелкий воришка.

Губы его шевелились, видно было, что он все время что-то про себя говорил, и Ольга Ивановна несколько раз думала, что он обращается к ней, но Федор Степанович не отвечал. Он думал о печальном итоге своей жизни.