Прошлое Тавриды - [34]
В иных условиях были христиане греческого вероисповедания. Они составляли массу туземного населения, удержали свою церковную связь с Византией, сохранили и свою иерархию. Живя мирным сельским трудом пагод властью пашей, назначаемы из Константинополя, они находились непосредственном общении с господствующим татарским населением. Горные долины остались в обладании христиан. Но Татары придвинулись к ним в ближайшее соседство с перенесением столицы в Бахчисарай в 1428 году. Историческое предание не сохранило нам прямых свидетельств о характере отношений крымских христиан к Татарам, но весьма вероятно, что-то было мирное сожительство. Указание в таком смысле можно извлечь из одного эпизода, сохраненного польским ученым начала XVI века Матвеем из Мехова, в его «Описании Сарматии, Азиатской и Европейской». Помянув о крепости Киркель (Кирк-иер, Чуфут-кале), он рассказывает затем легенду о возникновении пещерного Успенского монастыря в предместье Бахчисарая. Окрестное население разбежалось, оставив свои жилища, и обралось с молитвой о спасении к Пресвятой Деве Марии. Спустя некоторое время, показалась в расселине скалы горящая свеча. Вырубив ступени и добравшись до свечи, люди увидели перед нею икону Богоматери, возле которой лежал убитый дракон. С тех пор икона эта, как явленная, пользовалась всеобщим поклонением у христиан. Когда крымский хан Хаджи Девлет Гирей находился в войне с братьями, то и он прибег к покровительству Божией Матери. А когда ему удалось победить своих соперников, то он продал двух лошадей и на вырученные деньги приказал сделать из воска две большие свечи, которые и были возжены перед чудотворной иконой Богоматери. С тех пор свечи возжигались непрерывно, и приемники Девлет Гирея держались этого установления.[3]
Этот рассказ может служить указанием на веротерпимость Татар и мирный характер их сношений с соседними христианами. Христиане поддерживали свои старые святыни и сооружали новые церкви вместо приходивших в разрушение старых. Так, в Херсоне на месте базилики, сооруженной в Х веке, возникла церковь более поздней даты, занявшая центральный неф древней. В христианских селениях вокруг церквей лежали кладбища и имена некоторых из почивших, похороненных поближе к церкви, записывались на ее стенах. Так, в селении Шуры, по течению реки Качи имеются надписи с датами 1594 и 1622 годов. В церкви селения Бисала на Каче найдена надпись с датой 1587 года о сооружении новой церкви во имя Иоанна Предтечи – “рукою моею смиренного Констатия, архиерея и предстоятеля Готии, старанием, помощью и иждивением господина Бината, сына Темирике, в память его и родителей его.”[4] Имя ктитора свидетельствует, что татарское население не оставалось чуждо проповеди христианства.
Непосредственное соседство с Татарами имело своим последствием объединение с ними местного христианского населения в языке. Языком религии церкви и письменности оставался греческий, но языком общежития стал татарский и христиане Тавриды независимо от своего кровного происхождения: Греки, Готы, Аланы (Ясы), объединились в однородную массу. Этот факт тем более заслуживает внимания, что о существовании готского языка, как живого народного языка таврических Готов, имеется целый ряд свидетельств от XIII и до XVI века. Так, Рубруквис, посетивший Крым в 1253 году, поминает о Готах с замечанием, что их язык – германский (ydima teutonicum) . Рыцарь Шильтберг, попавший в плен к Туркам в 1395 году и только в 1427 воротившийся на родину, в описании своих приключений за время плена поминает о Готах в Крыму (Kuti), которые исповедуют христианскую веру и говорят на своем языке, который он называет Kuthi a sprauch. Точно также венецианец Иосиф Барбаро, пробывший 16 лет в Тане (1436-52 г.) сообщает о существовании Готов в Крыму и замечает, что его слуга-немец мог объясниться с Готом, как, напр., Флорентинец может понять жителя Фриуля. Последнее и наиболее полное известие относится як половине XVI века. Бузбек, посол императора Фердинанда при турецком султане, встретил в Константинополе Готов из Крыма. Он заинтересовался их языком и записал немало слов, а также начало песни. Последняя попала по недоразумению, так как ориенталисты признали в ней турецкие слова; но отдельные слова, записанные Бузбеком, все германские. Правда, отношение этих остатков готского языка к языку Ульфилы довольно трудно поддается выяснению, но самый факт, что Готы в Крыму в XVI веке не потеряли своего языка, стоит вне всякого сомнения. В последующие затем времена Готы усвоили для общежития татарский язык, как и другие христиане, жившие с ними в общении.
Столица Готов Дорос или Феодоро носила теперь имя Мангуп-кале. Сто лет спустя после гибели князя Исайки живы были воспоминания об этом событии, и их занес в свою ученую книгу Мартин Броневский, посетивший Крым в 1578 году. По его словам, 18 лет спустя после взятия города Турками, он пострадал от страшного пожара, от которого уцелело лишь немногое. Ворота верхнего замка испещрены были греческими надписями, и там стоял высокий каменный дом. Этим домом крымские ханы пользовались часто. Как местом заключения московских послов, когда гневались на них. Город почти безлюден. В нем уцелели две церкви, одна св. Константина, другая св. Георгия, «совершенно ничтожная», как прибавляет Броневский.
