Прошлое лето - [2]

От этого нет лекарства. Жизнь «как все» иногда оказывается настолько притягательной, что всю подлость происшедшего человек осознаёт только на пороге остановки… сердца.

Мне было намного легче. Спутница… это славное слово «спутница»! В нём есть и «путы», и «путь», и ещё что-то от путаницы… Спутница, дремлющая в соседнем кресле, сама по себе была свидетельством некоего чуда, происходящего именно сегодня и именно со мной. Иногда я снимал руку с рычага коробки передач, чтобы коснуться её ладони. Просто для того, чтобы убедиться в том, что она здесь и она существует. Она сквозь сон чуть поднимала уголки губ, словно заглядывая в мои немудрёные мысли и усмехаясь им. Я просто плыл по дороге, переключая передачи, ощущая себя где-то между этим летом и прошлым. Не знаю, где в это время пребывала она, но слова прозвучали с укоризной:

— Один «Макдональдс» мы уже проехали.

Я мог бы поклясться, что глаз она не открывала. Вздрогнув, я вернулся в «здесь и сейчас» и понял, что она права. Колонна понемногу вливалась в город, каким-то образом рассасывалась по окрестным улицам, и ехать стало чуть проще. Пришлось через несколько перекрёстков совершить нехитрый манёвр и подкрасться к «Маку» на противоположной стороне дороги. Я мстительно заказал два мороженых и ванильный коктейль. Один стаканчик (почему-то в «Маке» его называют «рожок») забрал себе и притормозил в переулке, напялив на лицо довольное выражение.

— Я молодец?

Она окончательно открыла глаза.

— Ты делаешь успехи. Давай скорее.

Протянув ей один стаканчик, я едва дождался момента, когда она начнёт его есть. Почему-то мне очень нравится смотреть, как она ест. И как пьёт. И как ходит, осторожно пробуя лёгкими ступнями земную твердь. И как она поворачивает голову… Наверное, я должен сказать, что мне просто нравится на неё смотреть.

Распробовав свою порцию, я оценил всё коварство замысла. После того, как съедаешь сладкую верхушку, у тебя в руках остаётся пустой вафельный стаканчик, абсолютно сухой. Приходится грызть его, царапая колючими крошками горло, и чувствовать себя обманутым ребёнком. Когда-то давно, ещё будучи совсем маленьким (неужели я тоже был маленьким?!), я решил, что детей обманывать нельзя…

Она снисходительно смотрела на этот урок по изучению несправедливости окружающего мира, а я дал себе слово никогда больше не покупать мороженое в «Макдональдсе». Пусть ест в одиночку, если уж ей так нравится.

Минуты потихоньку утекали обратно в бесконечность, из которой появлялись на свет.

— Мне пора. — Сказала она. Не грустно и не весело, а просто констатируя факт. Этот урок я уже успел усвоить. Ко времени нельзя относиться раздражённо. На него невозможно досадовать. Просто наступает пора — и тебе ничего не остаётся, кроме как подчиниться.

— А ты правда вернулся бы со мной? — Она смотрела испытующе.

— Конечно. — Я пожал плечами. — Если и есть место и время, в которое хотелось бы вернуться, то это только там.

Почему-то сегодня я не чувствовал себя особенно мрачным. Обычно расставание портит мне кровь на пару дней вперёд, и за эту пару дней я успеваю в свою очередь попортить кровь окружающим. Иногда предчувствие расставания настолько отравляет жизнь, что я начинаю хандрить ещё до встречи. Несколько раз это испортило нам с ней дни, которые могли оказаться волшебными. Теперь я пытаюсь вести себя иначе, но справедливости ради надо сказать, что попытки не всегда заканчивается удачно.

Как бы там ни было, я открыл дверь и вышел из машины. Она поднялась с пассажирского сиденья, чтобы пересесть за руль.

Если кто-то решил, что это была моя машина, посмотрите на меня повнимательнее. У меня и дома-то толком нет.

На прощание я заслужил поцелуй в щёчку. И возможность обнять её за хрупкие плечи. И счастье провожать её взглядом, пока она несмело выруливала в поток на вечерней набережной.

Почему-то мне показалось, что её силуэт за рулём стал немного прозрачным, как будто она и в самом деле случайно оказалась в этом неправильном мире. Я проводил взглядом её автомобиль до поворота, пожал плечами и отправился на ночлег в место, которое сейчас называю домом. По всему выходило, что этот день был одним из лучших в моей жизни. Если разобраться, не так уж много нужно человеку для счастья…

Перед тем, как меня окончательно сморило, я набрал её номер. К моему удивлению, дозвониться удалось не сразу. Но со второй попытки я всё-таки услышал голос, который я бы не спутал ни с чьим на земле:

— Алло…

— Привет. — Я почти таял от счастья, услышав характерное придыхание. — Ты не сказала мне, как доехала.

— Всё нормально. — Трубка была не в состоянии передать ощущение полусна, из которого едва доносился голос. — Нормально доехала.

— Засыпаешь? — Только безнадёжно влюблённые могут быть такими мазохистами. Конечно, она засыпает, и не в моей постели…

— Почти. Я прилегла ненадолго, меня что-то совсем сморило.

Кем бы я ни был — никогда не позволю себе отрывать человека от сновидений, которые по праву ему принадлежат.

— Ну, тогда засыпай. — Надеюсь, мой голос был достаточно спокоен. — Засыпай скорее…

Гудки были свидетельством того, что мой совет восприняли буквально. Осталось только лёгкое ощущение того, что она и в самом деле находится в полушаге от границы этого мира — есть в голосах засыпающих людей странная загадка, непонятная бодрствующим.