Прошлое для будущего - [37]

Весной 1952 г. брандвахты перевели на правый берег к верховой перемычке котлована ГЭС, на этой же брандвахте проживали А. В. Родионов и М. С. Триандафилов с супругой Мариной. В памяти остался эпизод, как Марина в первый день по приезду к Марселену на брандвахте впервые варила манную кашу, засыпав крупу в холодную воду. Получился несъедобный «кулич». Молодые мы были и неопытные.

Но вопрос питания стоял остро. В столовую Жигулевска с брандвахты нужно было идти около часа, а, главное, чтобы покушать нужно было отстоять и отсидеть в очереди не менее 2 часов. У столовой столько же времени стояли в рабочее время автосамосвалы. В магазине ничего съедобного кроме хлеба и сахара по существу не было. Были, правда, консервы — крабы, которых я наелся в Жигулёвске и Комсомольске на всю оставшуюся жизнь. Казалось бы, должна была быть на Волге свежая рыба, но выше Жигулёвска у правого берега добывали нефть, которая покрывала поверхность воды радужной плёнкой. Рыба пахла керосином, купаться у брандвахты также было невозможно, нефтяная плёнка совершенно не отмывалась даже с мылом.

Поражала такая же неустроенность быта, как и на строительстве Цимлянской ГЭС. Впоследствии, в 1980—90 г. мне приходилось встречаться с еще более безобразным бытом на стройках в районе Севера, Западной Сибири, Дальнего Востока. С 30-х годов индустриализации страны (Магнитка, Днепрогэс) ничего не изменилось в быте «строителей коммунизма». Всё как в «Котловане» Платонова.

С осени 1952 г. наши работники посоветовали мне снимать «угол со столом» у семейного, с женой и 3-мя малыми детьми, начальника станции перекачки. Семья эта был не плохая, хозяйка готовила приемлемо, но муж, как правило, в воскресенье напивался, что было весьма неприятно. Из моей реальной зарплаты в 140 руб., по тем временам деньги не малые (мой отец Николай Андреевич работал в это время заместителем управляющего Госбанка в г. Данкове Липецкой обл. и получал 80 руб. в месяц), я платил хозяйке за «угол» и питание 100 руб. Но всё же мой быт был минимально устроен. Прожил я таким образом у хозяина и хозяйки около года, до середины 1953 г.

В середине 1953 г. из Жигулёвска выехал начальник участка Герасимчук, его трехкомнатную квартиру выделили мне и А. И. Пахомову, ему 2 комнаты, т.к. он уже образовал семью. У него с Верой, нашей однокурсницей, родился сын Сережа, которого я вместе с Верой купал. А мне досталась одна малая комната, раскладушку и письменный стол я купил у Герасимчука, в то время что-либо приобрести из мебели тоже было проблемой.

Я купил хороший радиоприёмник «Балтика» завода ВЭФ и мог слушать весь мир. Это была моя первая отдельная комната и первый собственный письменный стол, за которым можно было работать и кушать дома. С семьёй моего земляка и однокашника Аркадия жить было приятно, и жили мы дружно.

Осенью 1953 г. я переехал в Комсомольск, где мне выделили комнату в 3-комнатной квартире, в другой комнате жил Степан Попов, начальник земснаряда 500—60 из Ростовской мореходки с женой, секретарем 6-го участка Шурой, казачкой со строительства Цимлянской ГЭС, в третьей комнате жил с женой молодой медсестрой Ниной нормировщик А. Коптев. Мои соседи по квартире были симпатичными и толковыми молодыми людьми, парни учились в вечернем институте. Жили мы дружно. При затруднении в институтских заданиях по математике и сопромату соседи — студенты всегда обращались ко мне за помощью, в чем я никогда не отказывал.

Намыв перемычки котлована ГЭС

Возведение перемычки котлована ГЭС проектировалось из песчаного грунта острова Телячий, так как на правом берегу Волги песка не было. Кроме того проектом предусматривалась подача песка для бетона для сооружений ГЭС через дюкеры-трубопроводы, проложенные по дну Волги, и с помощью канатной дороги, соединяющей склады инертных на правом и левом берегу. По этой уникальной канатной дороге с опорой №10 по середине Волги предусматривалась подача песка с левого берега и щебня в обратном направлении с правого берега. К сожалению, осуществление этих проектов было неудачным.

В 1951 г. зимой со льда было силами гидромеханизации опущено на дно Волги две нитки пульпопроводов диаметром 600 мм выше перемычки. Дюкеры имели патрубки для продувки пульпопровода в случае забивки грунтом. В летнее время проводки больших плотов, на концевом звене которых по дну волочится якорь-лот с целью удержания конца плота на фарватере, патрубки дюкеров были сорваны, а сами трубопроводы повреждены. Намыв перемычки выполнялся земснарядами типа 300—40 с дополнительными станциями перекачки, расположенными на правом берегу у выхода дюкеров из-под воды. При нарушении порядка остановки комплекса имели место случаи поздней остановки станции перекачки и опорожнение дюкеров от воды, и их всплытие и перемещение с первоначального положения течением. При начале намыва перемычки в сентябре 1951 г. выяснилось, что дюкера повреждены и работа через них невозможна.

Также в 1951 г. выполнялась прокладка дюкера диаметром 800 мм организацией Подводречстроя с Телячьего острова на правый берег ниже перемычки способом протаскивания по дну. Протаскивание было неудачным, трубопровод был протащен по дну до середины Волги и трос оборвался. Попытки продолжения этой работы были неудачными.