Прошлое без будущего. История короля Эдуарда VIII - [12]

Некоторое время тело покойного короля Георга V находилось в Вестминстерском аббатстве в Лондоне. 28 января похоронная процессия двинулась по главным улицам через весь Лондон. Уоллис Симпсон наблюдала за шествием из Сейнт-Джеймского дворца – так было задумано новым королем. Гроб Георга V был водружен на пушечный лафет,[81] а сверху на нем лежала Императорская корона. Во время процессии упал мальтийский крест с короны, инкрустированный бриллиантами и сапфирами. Один из офицеров сразу же поднял его, стараясь не привлекать лишнего внимания. Эдуард, заметивший это, пришел в ужас, забормотав: «Боже! Что же будет дальше?!».[82] Один из министров, услышавший Эдуарда, сказал своему соседу: «Это станет лейтмотивом его правления…».[83]

Как только Эдуард взошел на престол, стало очевидным, что он качественно отличается от всех своих предшественников и, особенно, от своего покойного отца – короля Георга V. Тогдашний британский премьер-министр Стэнли Болдуин[84] считал, что Эдуард обладает более глубокими знаниями об обществе, чем кто-либо другой до него.[85] Безусловно, это была хорошая черта для будущего правителя, но не следует сбрасывать со счетов и другие человеческие качества Эдуарда – его независимость в мышлении и чрезмерное новаторство, которые могли навредить государству. Болдуин видел в нем все достоинства и недостатки еще задолго до его восшествия на престол. Он знал, что если Эдуард все же будет королем Великобритании, то возможны многие нежелательные вещи, в том числе вероятность изменения государственного строя. В то время Британия, одна из самых консервативных стран мира, никоим образом допустить этого не могла. Эдуард пренебрегал и безжалостно рушил основы британских традиций и устоев. Стэнли Болдуин был крайне прозорливым политиком и мог заранее предугадать последствия симпатий Эдуарда к нацистской Германии.[86] Болдуин чувствовал настроения Эдуарда и был практически уверен, что Эдуард хочет отречься, и сделает это наверняка.[87]

Многие авторы, занимающиеся биографией Эдуарда, в том числе Брайан Инглис, отмечают, что он был своеобразным человеком: он здраво рассуждал и ставил перед собой воистину великие цели; однако, у него не хватало терпения и усердия в деталях и выполнении мелкой рутинной работы на пути достижения этих целей.[88] Вероятно, Эдуард хотел быть королем, но только на своих условиях. Он довольно часто позволял себе выступления по радио, в которых говорил о вещах, несогласованных с правительством. В некоторых случаях его слова могли вызвать целую волну движений в обществе, особенно в вопросах о странах Содружества. В марте 1936 года Эдуард неосторожно высказывался относительно самоопределения индусов, в июле того же года он призывал созвать конференцию по решению ирландского вопроса. Эдуард не имел права самостоятельно решать столь острые вопросы. Он, как и все предыдущие монархи, должен был предоставлять право решения правительству, а вопрос Ирландии[89] издавна являлся крайне взрывоопасным. В 1922 году Георг V призывал общественность к единству и терпимости, выступая объединяющим звеном, и предоставляя всю сферу деятельности правительству. Но Эдуард вел себя совершенно иначе. Он отказывался читать ежедневную политическую документацию (что входило в его обязанности), таким образом, горы бумаг накапливались в его кабинете. Эдуард предпочитал получать интересную информацию из разговоров с друзьями, политиками и прочими людьми. Более того, он давал своим друзьям зачитывать приносимые ему документы.[90] Узнав об этом, правительство было вынуждено утаивать от него наиболее важную и секретную информацию.[91]

Как уже упоминалось ранее, Эдуард был всенародным любимцем. Он общался с обычными людьми, выслушивал их проблемы и обещал помочь, в основном делая ставку на бедных и безработных – беспроигрышный вариант. Но, при всем при этом, демократом он не был. В отношении народа он вел себя скорее как «диктатор для народа», подражая поведению Гитлера и Муссолини.[92] Они считали, что народными массами лучше управлять с помощью диктатуры, нежели позволять людям самим говорить за себя. Эдуард пытался стать народным королем-диктатором, что было недопустимым для Британии. Наладив отношения с лидером английских фашистов Освальдом Мосли,[93] поведение Эдуарда принимало все более радикальные формы. Положение становилось опасным – срочные превентивные меры стали необходимостью.

Кроме того, Эдуард решил улучшить и свое материальное положение. Стараясь максимально сократить расходы на собственные налоги и зарплату служащим в его поместьях, он все больше осыпал Уоллис драгоценностями.[94] В июне 1936 года король захотел перевести 250 тыс. фунтов стерлингов (более 7 млн ф. ст. по сегодняшним меркам) с неприкосновенного счета графства Ланкастера на свой личный счет. Но правительство его вовремя остановило, так как это было незаконно. Эти деньги были неприкосновенными с XIV века и передавались из поколения в поколение наследнику британского трона, как «золотой запас», «нерушимый фундамент». Однако, Эдуарду все же удалось перевести на свой счет около 38 тыс. ф. ст. (примерно 900 тыс. ф. ст. сегодня) от фонда, в который начислялись все средства и сбережения людей, умерших и не оставивших завещания о наследстве