Прошедшие войны - [273]

— Ах ты скотина! Ты еще будешь плеваться!? — взбесился капитан, сделал резкий разворот, яростно, как на тренировке, крикнул и нанес выверенный, мощный удар сапогом прямо в висок юноши.

Вновь голова Вахи, молнией, взметнулась в сторону, и сразу упала на грудь: тело обмякло, поползло вниз, повисло на прочных веревках. Левый глаз вывалился из орбит, закачался на тоненьком сухожилии, а изо рта и носа замирающим потоком шла кровь.

— Оставить, прекратить, я приказываю, — вбежал во двор вспотевший, бледный офицер, он подбежал к безжизненно висящему Вахе, — Это мой брат, он студент, он не бандит, — он дотронулся до парня, испуганно отпрянул, и шепотом вымолвил, — он мертв, — а следом развернулся, и с перекошенным в гневе лицом крикнул, — сволочи, вы убили его!

— Ха-ха-ха, — натужно засмеялся Кухмистеров, — Вот ты и раскололся, Арачаев Артур Геннадьевич, мразь чеченская. Вот кто предавал нас, вот он шпион. Предатель.

— Это ты его убил, гадина? — сжались кулаки старшего лейтенанта Арачаева, на его висках и шее вздулись синющие вены, он весь дрожал.

— Да я, — встал в вызывающую позу капитан, — И тебя сейчас угрохаю, прямо здесь, возле твоего братца.

— Ублюдок, — взревел Арачаев и бросился с кулаками на капитана. Кухмистеров изловчился, умело отскочил в сторону и ловко нанес встречный удар. Старший лейтенант полетел в снег, быстро вскочил, и вновь с звериным криком бросился на противника. Они сцепились, повалились наземь, пыхтели, матерились, в беспорядке наносили отчаянные удары друг другу. Никто их не трогал, все смотрели с неимоверным азартом, восторгом и любопытством за дракой командиров подразделений. Они долго катались в бою по грязному снегу. Больше не кричали и не ругались, оба тяжело сопели, у обоих лица и кулаки были в крови. Наконец Арачаев подмял под себя Кухмистерова, стал размашисто колотить сверху. Капитан собрался из последних сил, изловчился и сумел скинуть с себя соперника. Они разлетелись. Потом одновременно тяжело встали на ноги, заняли выжидательную, бойцовскую позицию. Обоих силы покинули, осталась только смертельная ненависть, злость и обида. Долго стояли друг против друга, не могли отдышаться, не смели первыми ринуться в бой. Наконец Кухмистеров пришел в себя, выпрямился, встал в боевую позу и вихрем кинулся вверх, хотел нанести решающий, отработанный удар ногой. Однако соперник был не связан как Ваха, Арачаев локтями защитился, отскочил в сторону. Капитан промахнулся, плюхнулся наземь, хотел вскочить, но поскользнулся, и тут он получил жестокий удар сапогом в голову. Кухмистеров потерял ориентир, у него все закружилось, но он все равно сумел встать на ноги. Однако Арачаев больше не упускал инициативы и стал размашисто бить капитана по лицу. Кухмистеров пытался машинально защищаться, отступал, но все равно не сдержал свирепого натиска, пропустил оглушительный удар в нос, потеряв равновесие, попятился назад, споткнулся и упал в пепел сгоревшего накануне сарая. Уже лежа, он дрожащими руками выхватил из кабуры пистолет, снял автоматически предохранитель и, не целясь, выстрелил в расплывчатый силуэт надвигающегося старшего лейтенанта. В порыве борьбы Арачаев сделал тоже самое, только он стрелял в ясно видимую цель. Без остановки выпустил в сослуживца, а теперь смертельного врага, всю обойму. Следом прогремели две короткие автоматные очереди, и изрешеченный Арачаев свалился наземь. Он еще пару раз дернулся и замер.

Все застыли в оцепенении. Эта смертельная схватка привела всех в ужас. Наступила тишина, и только пришедший в себя старик — Арачаев, кряхтя, стоная, встал, сделал несколько нетвердых шагов, очутился прямо в центре трех трупов. Он всех внимательно оглядел, и вдруг нервно захохотал, потом вновь стал серьезным:

— Мои внуки вернулись, — с блаженной улыбкой вымолвил он, поправляя очки, — Я мечтал об этом, молился. Вот и сбылись мои мечты, возвратились все к очагу родному. Здесь покой нашли… В борьбе жили, в смерти нашли единение, — после этой фразы его лицо стало серьезным, даже испуганным, — Видимо правда, что из одного истока мы вышли, и, враждуя, к одному истоку придем. Как бы и этот не высох, не пересох от взаимной ненависти.

В стороне кучкой стояли солдаты.

— Видимо старик совсем с ума сошел.

— Еще бы, Кухмистеров дал ему понюхать русского кулака под занавес лет. А то расплодил бандюг по всему свету.

— Так неужели наш Арачаев шпионом был?

— Конечно был, ты не видел, назвал того братом.

— И все-таки Кухмистеров деспот был, а Арачаев как родной, зря наши головы не подставлял.

— Не деспотом он был, а за очищение крови русской боролся.

— Да, затерлось всякой дряни к нам порядочно.

— Ты то, что болтаешь, сам то азиатчиной воняешь, а может ты и вовсе жид?

— Что ты сказал…, - послышался отвратительный мат.

Дело шло к очередной схватке, однако в это время в воротах Арачаевского двора появился командир бригады — коренастый, краснолицый полковник. Его сопровождала приличная свита из офицеров и охранников.

— Что здесь происходит, вашу мать, — гаркнул он сходу. Никто ему не ответил, только расступились, все встали в струнку, кроме старика. Полковник осмотрелся, недовольно мотнул головой, обернулся к свите.