Прошедшие лабиринт - [34]

— Да Генка опять что-то натворил. Идите в комнату, мама, я сама разберусь.

— Говорила я тебе, что выкинуть все надо было, и монеты, и марки. Как чуяла, краденые оказались! Вы из детской комнаты, что ли?

Настя, наконец, не выдержала:

— Не волнуйтесь, пожалуйста. Мы вовсе не из милиции, и ничего ваш Гена не натворил. Совсем наоборот, мы заинтересовались им из-за его хорошей школьной успеваемости. У него ведь хорошие отметки?

— Ага, — заулыбалась Антонида. — Сегодня опять две пятерки принес: по математике и по географии.

— Вот видите! А у нас специальная программа. Я из горздрава, а Сергей Петрович из… м-м-м… из института, по заданию Академии педнаук. Нам поручено выяснить, как отражается повышенная школьная нагрузка на здоровье детей. Сколько часов ваш сын ежедневно проводит за уроками?

— Да вы проходите в комнату, что же мы в коридоре стоим? Там и поговорим, — вдруг засуетилась Вяльцева-мать. Она была явно польщена предположением, что ее непутевый Генка проводит за уроками больше часа в день.

Они вытерли ноги о половую тряпку, аккуратно лежавшую под дверью, прошли внутрь, сели вокруг стола. Настя с любопытством оглядывала комнату: старомодный сервант с посудой, сверху салфетка с бахромой, на ней образок, очередь из слоников, а дальше — дешевые занавески, горшок с фикусом, натертый мастикой пол, на стене рамка со старыми фотографиями: молодая еще бабушка в цветастой кофте, широкой юбке, щегольских сапожках… Оглядывался и Сергей: ни одной книги, только разбросанные по кровати школьные учебники, рядом на тумбочке банка с монетами, наверное, теми самыми, на стене — фотографии: молодецкого вида старшина около танка, в руках автомат, напряженно смотрит в аппарат.

— Мама, сходите за Генкой во двор, скажите, люди пришли специально с ним поговорить, — распорядилась Тоня.

Старушка поднялась и, шаркая тапочками, пошла в прихожую. Хлопнула входная дверь.

— Так что про Геночку? — Вяльцева мягчела прямо на глазах.

— Верно ли, что у него сразу после карантина резко повысилась успеваемость? — Настя продолжала вести разговор.

— Верно! Как после ветрянки вышел, так каждый день по пятерке носит, а то и две.

— И что же, много занимается?

— Да нет, не сказала бы… Как гонял во дворе, так и гоняет. Ну, правда, перед школой он несколько дней к Славке Нечипоренко ходил заниматься. Славка — отличник, его по пионерской линии прикрепили. Вы Нечипоренко знаете? Они в соседнем дворе живут.

— Это он прямо во время карантина ходил?

— Ага. Славка ветрянкой уже болел, ему нестрашно.

Опять стукнула входная дверь. В комнату вошел коротко стриженный парнишка, немедленно принявшийся беззастенчиво пялиться на гостей.

— Гена, — обратился к нему Сергей. Он тоже не отрывал взгляд от мальчика. — Это твои монеты там, в банке? Можно мне посмотреть?

— А не отнимете? — недоверчиво поинтересовался обладатель состояния.

— Геннадий! — ахнула мать. — Что ты такое несешь? Немедленно покажи Сергею Петровичу монеты и марки!

Генка вздохнул и повел Сергея к тумбочке показывать свои сокровища. Понятно, ни марки, ни монеты нисколько Сергея не интересовали. Его интересовал Генка. Он принялся расспрашивать того о школе, об учителях. Генка перестал дичиться и охотно рассказывал, что все уроки в школе стали совсем простыми, даже и в учебник заглядывать не надо, все, что училка накануне говорила, так просто повторить слово в слово и готово — пятерка.

— А как задачки? Диктанты?

— С задачками хуже, — вздохнул Генка. — Задачки не решаются. С математикой по-другому приходится. Тут либо Верку… Веру Сергеевну надо просить, чтобы не вызывала, либо у доски ей говорить, чтобы отвязалась. С диктантами сам не знаю, конец четверти и диктантов больше нет.

— Как это — просить? — не понял Меренков. — Берешь и говоришь ей: «Не спрашивайте меня, Вера Сергеевна»?

— Нет, — мальчику было явно непросто сформулировать идею разговора с учительницей. — Я не так говорю, чтобы все слышали. Я прямо ей говорю. Не в уши, а как бы прямо в голову. Ну… я как бы от нее думаю: «Не стану сегодня Вяльцева вызывать». Или: «Не стану Вяльцева дальше держать, он уже все ответил, я ему пятерку поставлю».

Ого! Неужели Генка овладел гипнозом? Но это же ни в какую теорию не ложится! Ну-ка, проверим. Только надо аккуратно, очень аккуратно. Не напирать…

— И что же, всегда получается?

— Где там… — Генка махнул рукой. — Вот школьной врачихе никак не могу объяснить, когда живот заболит или срочно надо… — тут Генка смутился и продолжать не стал.

— Скажи, а как ты все эти монеты собрал?

— Выиграл, — Генка оживился. — Вы представляете, абсолютно никто ничего не помнит! Даже такую ерунду, как кто за наших во второй пятерке играл на чемпионате мира в прошлом году. Или кто бразильцам в матче за третье место забил. А вы помните, кто? — он хитро посмотрел на Сергея.

Кто же тогда у поляков забил? А ведь Сергей смотрел этот матч.

— Дейна?

— Вот и нет! Лято. Смотрите, — он показал мелкую монетку, судя по всему, болгарскую, — эту я выиграл, когда на спор назвал все японские пре-фек-ту-ры. А вот эту, — из банки был извлечен грязный царский пятак, — за мексиканские штаты и всех американских космонавтов, которые на Луне приземлялись.