Прошедшие лабиринт - [29]

Куда пойти гулять — тут особых вариантов не было. К водопаду — куда же еще? Гордым именем «водопад» называлось место на галечном морском берегу, куда с захватывающей высоты в три метра обрывался скромным потоком небольшой ручей. Водопад был сезонный — к середине лета пересыхал совершенно, но сейчас «работал» вовсю: в горах недавно прошли дожди. Любители вечерних прогулок стекались к водопаду со всех окрестных мест — галечный берег тут раскинулся широко, так что можно было и костерок запалить, попеть Окуджаву и Визбора, а можно было даже танцы под магнитофон устроить. Да и для гуляния галька была подходящая: камешки плоские, ровные — что твоя мостовая.

Люда постояла немного у ближайшего костра, где почти черный от загара парень по имени Паша играл на гитаре и пел что-то о любви и прощании. Незатейливая песня добавила еще немножко к ощущению счастья, хотя топорные строки ощутимо царапали слух.

Тем временем к водопаду приблизилась плотная группа громогласных, по-видимому, уже разогретых южным гостеприимством товарищей. Послышались игривые выкрики типа «Андрей Викторыч, а теперь братание с местным народом, как же без этого-то? На симпозиуме-то? Это ж грех, брататься, брататься…» Плоские, как прибрежная галька, шутки были встречаемы неизменным раскатистым хохотом.

— Ага, морские биохимики, или кто они там, — подумала Люда.

Да, это был он — цвет отечественной морской биохимии, во всей его условно-трезвой красе. Люда, стоявшая у костра, не могла различить лиц в темноте, да, признаться, и не особо старалась. Но к ней самой кое-кто очень даже приглядывался. Неожиданно к ней шагнул человек, в бликах огня оказавшийся ее утренним знакомцем, Антоном.

— Люда? Я вас даже не узнал, — сказал Антон непривычно робко.

Антон действительно не сразу узнал Люду, свою случайную попутчицу, которую окрестил про себя в самолете «милой швейкой». Она позабавила его своей нарочитой начитанностью и преувеличенной заинтересованностью предметом его симпозиума. Антон перевидал много таких девушек за время студенчества — неприкаянные глаза жительницы общежития, в которых таилась голодная и усталая мечта о московской прописке. Плавали, знаем.

Впрочем, Антон был не прочь закрутить с ней романчик на время командировки. А потом пусть едет в свой Пушкин или еще куда. Как и любому другому жителю Москвы, Московская область, да и весь остальной Советский Союз, представлялись Антону одной большой точкой без характерных свойств. Антон любил такие случайные романы, и даже вкладывал в них специально отведенную для этого часть своей души. Люда была удобна еще и с той точки зрения, что не имела отношения к симпозиуму. Антон не любил мешать работу и удовольствия. «У меня все как в ресторане «Пекин», — привычно шутил он по этому поводу, — мухи отдельно, котлеты отдельно».

Но Люда у костра была совсем не той «милой швейкой». Было в ней что-то… что-то… ах, непонятное. Что-то простое, но в то же время загадочное, хрупкое и одновременно властное. И смотрела она не с надеждой на новое знакомство, а со спокойной и насмешливой уверенностью хозяйки и владычицы. А ее глаза были глубоки и непроницаемы.

— Что это со мной? Вино? Луна? Экзотичность обстановки? — попробовал Антон проанализировать ход сбившихся в кучу мыслей. Мысли анализу не поддавались, а жалобно топтались туманным стадом на краю сознания.

— Люда, — промямлил Антон совсем уж жалобно, как проблеял, — не хотите ли погулять со мной вдоль моря?

И тут же сам себя одернул — так и пойдет она с тобой, придурком, гулять… Вон уж на нее и Андрей Викторович, козел старый, глаза пялит. Так и стоял Антон в ожидании подарка от Люды — убьет ли отказом или согласится даровать жизнь. А Люда улыбнулась милосердно и сказала:

— Что ж, извольте, можно и погулять, — помиловала, значит.

4

В последнее время Валечке что-то не везло. Сначала приготовленный ею торт «Наполеон» изгрызла непонятно откуда взявшаяся крыса. Затем лабораторию закрыли на дезинфекцию, а Валечке пришлось весь остаток недели заниматься со студентами. Не повезло ей и в этот понедельник, когда она наконец смогла опять заняться тортом. Вроде бы — и коржи получились нужной толщины, и запеклись они на удивление быстро, и крем вышел — просто объедение… Так нет же, не успела Валечка достать из духовки противень с коржами, как мисочка с кремом оказалась атакована целым полчищем невесть откуда взявшихся муравьев.

— Да что же это такое!.. — всплеснула руками Валечка, не веря своим глазам. Муравьи же времени не теряли. Пока Валечка с ужасом смотрела, как они, даже не один за другим, а сотня за сотней, взбираясь по ножкам стола, устремлялись к мисочке с кремом, те уже успели добраться и до коржей. Обжигаясь о горячий металл, муравьи бросились поглощать обнаруженное лакомство, и вскоре заполнили собой весь противень.

Муравьи ползли откуда-то из коридора. Как ни потрясена была Валечка, она все-таки заметила, что муравьи почему-то двигались идеально ровными рядами, их бег напоминал движение миниатюрных шоколадных драже на конвейере. Густым нескончаемым потоком муравьи ползли от двери напрямик к столу, на котором стояла мисочка с кремом, и к духовке, где помещался противень с коржами. Немного погодя их движение стало двусторонним: насытившиеся муравьи устремлялись обратно к двери, таща кто — капельку крема, а кто — довольно увесистую крошку. Все так же, держась идеально ровными рядами, они уползали в коридор, а их место занимали вновь прибывшие.