Прощеный день - [5]

И варят, и куют…

Гаврилко:

…и в лес бегут по грузди!

Все ведают

О тайном порученьи.

Все знают —

И молчат.

Данилко:

И мы — не исключенье.

И мастерам

Не станем докучать.

Гаврилко:

Ребята нам завидуют.

Данилко:

Еще бы!

Мы на посылках —

Службы род особый.

Нас, может быть,

И князь ещё отметит.

Гаврилко:

Сам князь!

Данилко:

А то!

Гаврилко:

Да он —

Как солнце в свете!

До нас ему!

Данилко:

А станет вдруг до нас,

Как Есип возвестит,

Что весь готов заказ.

Останавливаются.

Гаврилко:

Ведь край у нас широк,

А людям будто тесно!

Вечор забрел в ложок —

И там его невеста.

Вот доля:

Всякий день,

Куда не поверну, —

Ее гуляет тень.

А покричу тебя —

И мигом тень вспугну.

Данилко:

Да потому,

Что я прямей и круче.

Меня на ахи-охи не возьмешь!

Тебя бы

По зиме

Поймал в девичьей случай —

И ты бы ощетинился,

Как ёж.

Любовь —

Она похлеще розги учит.

Гаврилко:

Тогда меня

Никто не заполучит!

Пускай

Хоть Танька с волока прискачет, —

И то поймет,

Чего Гаврилка значит!..

Но чем же ты

Авдотью запугал?

Данилко:

Ничем.

Я просто не солгал.

Сперва,

Как возле кузницы крутилась,

Меня она

Приветить изловчилась.

Я — к мастеру:

Хозяйка на дворе!

Гаврилко:

А он?

Данилко:

Мол, свистнут раки

На горе,

Тогда меня об этом

Известишь;

Заказ горит —

Ты под руку свистишь!

Авдотью

В кузне, мол, не поминать!

Еще приспеет день,

Мол, ей о нем узнать.

Гаврилко:

А ты?

Данилко:

А я?

Я — что.

Я — в дверь.

И передал:

Де, со двора

Просил тебя прогнать.

Но, де, не навсегда, —

Хозяин мой сказал, —

А как, де, мол,

Придет

Его в тебе нужда,

Он — явится,

Чтоб снова в жены звать.

Гаврилко:

И что?

Данилко:

И от кругов у кузни —

Отучил.

Я всё тебе донес,

О чем меня спросил.

А что вечор?

Гаврилко, не тяни!

Раз, два —

И дело объясни.

Гаврилко:

Сей раз,

Чтоб тень не огорчать, —

Не знаю почему —

Не стал тебя кричать.

Она ко мне

Печальная подходит

И, взглядом окатив,

Вдруг разговор заводит.

Как мы?

Как ремесло?

Как мастер?

Что —

Здоров?

Он — весел?

Сумрачен?

Не передал ли весть?

Данилко:

Ну как лазутчик,

В душу хочет влезть!

Упорнее болотных комаров!

Гаврилко:

Нет, — отвечаю. —

Не послал вестей.

Забыл, должно,

Ведь полон дом гостей.

О вас?

Как будто, нет.

При мне не вспоминал.

Нет,

Хмелем ясный ум

Никто не спеленал.

И хитрый бес

К другой

Его не приковал.

Ни хворым он, ни квёлым

Не бывал.

Совсем не сумрачный.

У наковальни смелый.

А если в чём чудит —

От службы угорелый!..

На том меня закончила

Пытать.

Данилко:

А дальше?

А потом?

Бранилась?

Хмурилась?

Косу взялась переплетать?

Гаврилко:

Не то!

Прослушала.

Немало подивилась.

И,

Точно сноп,

На землю повалилась.

Я думал,

С ней падучая случилась.

А поднялась

И, будто зверь,

Бежать.

Ее уж вскоре стало не видать.

Исчезла, как пришла.

Со мною не простилась.

Данилко:

Решила норов показать.

Гляди!

Не разлетись хозяину сказать.

Гаврилко:

Ведь не было меж них

Ни колкостей,

ни ссоры.

К чему же так Девчонку обижать?

Данилко:

Мальчишек долг —

Хранить

Ворота на запоре.

Да не избы! —

Отеческой земли!

Девчонок ремесло —

Всегда мальчишек ждать.

Гаврилко:

Мне жаль ее.

Данилко:

Идем,

Куда пошли.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

На Шексне у заветного камня в белоснежных одеждах с небольшим свертком и кувшином появляется Авдотья. Разводит на берегу два костра, становится между ними лицом к реке.

Авдотья(обращается к Шексне):

Мой средний брат —

Мой луг —

Со мною сам не свой:

Казнит меня — за что? —

Своей резун-травой.

Мой старший брат.

Мой лес —

Со мною сам

Не свой:

Сечёт меня — за что? —

Колючею листвой.

Пришла просить сестру —

Пречистую peкy:

Во глубине своей

Сокрой мою тоску!

Набирает в кувшин воды. Обливается ею. Ждет. Прислушивается к реке.

Ты знака не даёшь,

Что приняла мой зов.

Не теребишь волну.

Спокоен твой покров.

Наклоняется к воде.

А может, это я

Чего не поняла?

А вот

Как будто всплеск,

Которого ждала.

Теперь еще.

Еще!

Опять волна была.

Разворачивает сверток. Это — подзор с именной вышивкой. Опускает его в Шексну.

О, светлая! Прими.

Сама его ткала.

Неспешно заканчивает свой обряд. Речной водой гасит костры. Садится, обхватив колени, напротив заветного камня. (обращается к камню)

И, дедушка, с тобой

Хочу поговорить:

Рассеять маяту,

Совета попросить.

Ты выслушай меня

И не перебивай,

Ведь ты же мне —

Родня,

Как весь родимый край.

Перебирается поближе к камню.

Беспечно я порхала и резвилась.

И слезы прежние мои —

Вода.

Я будто в сон тяжелый провалилась.

Ах, дедушка,

Дай Бог не навсегда!

И страшен, дедо, мне

Мой неотвязный сон,

Как будто милый

Сам

Отвел меня в полон.

Проснусь. И верно:

Сторожей расставил.

Они кричат,

Что он меня оставил…

Поспешно!

И закрылся на засов.

Постыдно!

Не сказав прощальных слов.

Он обещал

И радость, и беду,

И свет, и тень,

И мед, и лебеду

Со мной делить.

И воедино слить,

Чтоб нераздельное

Не разделить, —

Две наши жизни.

Как он смел шалить

Священным,

Дедушка?

Меня не пощадить?

Он толковал,

Что я ему нужна,

Как мать и дочь,

Как стужа и весна,

Как друг-соперник,

Словом, как жена.

Ах, дедушка,

Да можно ли меня

Одну оставить

Среди бела дня?..

А вдруг

Он не хозяин сам себе?

Невольник,

Покорившийся судьбе

Вот кабы знать,

Что

То не отреченье,

А милый тайным

Связан порученьем!

Мое терпенье

Было бы прощеньем…

Да, дедушка,

Ты прав,

Ищу я оправданья,

Измене

Понаряднее названья.

Ведь даже камень,

Даже черный тать

И то сумел бы

Весточку подать,

Когда б любил

И жар его знобил.

А он —

Умолк.

Он не был или был?

Остался от него

Лишь неотвязный сон.

Что, дедушка?

Так суженый ли он?