Прощенные - [62]

— А откуда вы знаете? — удивилась Олимпиада. — Откуда у вас информация?

— Оттуда откуда и все остальное. Ты еще не догадалась, каким я даром обладаю?

— Ясновидением что ли?

— В точку, — кивнула Сирена. — Только я не вижу своего будущего и прошлого. Я вижу чужие судьбы.

— Вы умеете его контролировать?

— Есть дни, когда он мне неподвластен, дорогуша. В такие дни я неадекватна. Так что, если тебя что-то поразит в моем поведении, не бойся, это я в трансе.

— И как это?

— Что? — не поняла женщина.

— Видеть будущее?

Сирена мигом пригорюнилась.

— Ничего приятного, — призналась.

— Почему? — не поняла Лима.

— Представь, каково знать точную дату и время смерти того, кто стоит рядом с тобой? Я утрирую, но примерно так и происходит. Если кому-то суждено умереть в ближайшее время я это увижу.

— Суждено?

— Да, а ты думала, что мы умираем, как нам вздумается? — ухмыльнулась воительница. — Но смерть и жизнь как ни странно зависит от нашего выбора. Сделал неправильный ход — надевай белые тапочки.

— Я вообще об этом как-то не думала, — покачала головой.

— Ты никогда не задавала себе вопрос, почему я сражаюсь? Почему предвидя заранее гибельное сражение, иду туда сломя голову.

— Вы видите их смерть, — закончила за нее Крик.

— Да, и картина такая яркая, что можно спутать с реальностью. Если ты не подозреваешь, что это всего лишь видение, то действительно перепутаешь. Кто-то может подумать, что классно, когда ты наделен подобным даром, на самом деле это ужасно. Пусть я не вижу своего будущего и своего прошлого, мне с лихвой хватает чужого. Сотни переплетающихся судеб, тысячи жизней за раз. Тебе трудно понять меня, я сама себя редко понимаю.

— И мою?

— И твою судьбу тоже, а так как ты в непосредственной со мной близости, твою я вижу особенно часто.

— И какое оно?

— Я не имею права рассказывать всего, иначе я повлияю на твой выбор. У тебя две главные дороги, — в ее руке появилось два шара размером с кулак, один — красный как кровь, другой — прозрачный и чистый как хрусталь. — Выбор за тобой.

— Стану я адским вампиром или нет, да? — предположила Лима, не услышав продолжения.

— И да, и нет. Дорога тьмы, — протянула вперед красный шар, — и дорога света, — красный заменился прозрачным шариком. — Мало верить, нужно действовать. Неважно как, твоя вера должна быть так сильна, чтобы другие загорались от тебя, понимаешь?

— Не совсем, вы предлагаете мне стать проповедником?

Увидев насмешливый взгляд Сирены, девушка покраснела, поняла, что сказала глупость. Который раз показалось, что ее учительнице очень много лет.

— Никто не станет тебе верить, если ты будешь вяло гореть. Я не знаю, как тебе объяснить. Ты должна почувствовать сама. И твоя ненависть к мужскому полу только ближе подведет тебя к пропасти.

Она встала со своего места и вышла из помещения. Лима обижено проводила ее взглядом, но догонять не стала. Девушка считала, что мир был бы лучше, не будь в нем мужчин с их похотливыми взглядами на жизнь. Она восхищалась Сиреной, но принять ее слова не могла. Хорошая горькая пилюля, дабы снять розовые очки и увидеть мир таким, какой он есть.

Олимпиаде расхотелось спать. Не хватало воздуха в душных норах гномов. Желание выйти в ночь и вздохнуть полной грудью возрастало с каждой секундой. Пусть они и в осадном положении, но не хотелось лишать себя удовольствия.

В пустынных коридорах никто не встретился, разве что немногочисленные часовые. Они практически не обращали на нее внимания. Мало ли, что может взбрести в голову молодой ученице легендарной воительницы? Лишь один из них осведомился:

— Может чаю?

— Нет, спасибо, не хочется как-то, — ответила девушка. На что ей лишь пожали плечами, мол, на «нет» и суда нет.

Ночью было холодно, пришлось покрепче закутаться в халат. Лима по жизни «мерзлячка». Даже летом она могла спокойно пить горячий чай и укрываться шерстяным одеялом, поражая окружающих. И сейчас будучи вампиром, она так же мерзла, как и раньше, разве что чуточку меньше.

Вдали виднелись многочисленные огоньки лагеря темных. От недавнего воспоминания стало мерзко, и девушка вздрогнула. Она собиралась уйти обратно в тепло, как ощутила влагу на носу. Взглянув на небо, увидела множество падающих снежинок, в руке самой собой возникла заэна.

— Почему я? Не моя стихия лёд, я не воин как твой бывший хозяин и не быть мне, такой как его жена. Почему?

Ответа она так и не получила. Ее оружие засветилось, призывая девушку к вниманию. Открыв рот, Лима заметила движение в стане врага.

— Именно, они нападут сегодня ночью, дорогуша, и не часом позже. Ночь — их время, — услышала громкий голос своей учительницы.

— Но гномы! — ужаснулась Олимпиада.

— Они выйдут, но будет поздно.

— Но на них же нападут! — возмутилась, разворачиваясь на голос.

Глаза учительницы горели в ночи, переливаясь всеми цветами, какие только можно представить. Она сидела на скале как породистая кошка и насмешливо улыбалась.

— На что мы с тобой? У нас есть время до рассвета. Думаешь, не хватит?

— Мы вдвоем против них? — кивнула в сторону войска.

— Гномы будут спать до утра, — пояснила воительница. — Их никто не сумеет разбудить, даже стрельни они из пушки без глушителя.