Прощай, рыжий кот - [16]
Индрек устало пожал плечами.
— Комсомол ведь не сыщик, как…
Тетя рассеянно вертела в руке какой-то клубок.
— Да, — сказала она, не замечая слов Индрека. — Да! Такая история. И они будут у нас управлять государством. Узкие брюки еще не делают вас мужчинами, — вдруг добавила она без всякой связи и положила клубок на стол.
Молчание.
— Хватит, — сказал Аарне. — Давай выйдем. Тетя моментально повернулась к нему.
— Ага-а, — воскликнула она, — теперь тебе жарко оттого, что я все рассказала твоему другу! Вот вы, — сказала она Индреку, — вам я верю. Да. Но Аарне… Вчера я нашла под диваном его грязные носки. Пусть все знают, какой он. И в дневнике у него одни двойки… — Она перевела дух. — Индрек, вы хорошо знаете эту девчонку?
— Нет… извините, о ком вы говорите?
— Вы знаете, от меня нельзя увернуться. Во всяком случае, я этого так не оставлю. Девушку нужно уберечь, и я напишу об этом матери Аарне.
Наконец они вышли. Аарне потащил за собою друга, тот пробурчал что-то похожее на «дсвнья» и скрылся за дверью.
— Как я ненавижу слово «девчонка»! — возмущался Аарне на улице. Задумавшись, он продолжал: — Знаешь, мне кажется, что за мной по пятам ходят сыщики.
— Почему?
— Каждый мой шаг, каждое мое слово ей известны. Откуда она все знает? Я ненавижу слежку. Мне ведь нечего скрывать…
Индрек улыбнулся как-то очень сочувственно:
— Не обращай внимания!
— Как же не обращать внимания? А если она напишет матери? Или пойдет завтра в школу?
— Нельзя же, Аарне, считаться со словами каждого… Ясно?
— Понимаю, — сказал Аарне. — Но у нее власть надо мною. Я обязан ее слушаться.
— Слушайся тех, кто говорит тебе правду.
— Кому же я должен верить?
— Не знаю. У тебя есть нравственное чувство. Оно должно быть чистым, и тогда ты сам поймешь что к чему.
— Кому ты веришь?
— Я? — Индрек посмотрел на него очень серьезно. — Их около десяти.
— Кто они?
— Считай по пальцам… — Индрек засунул руки глубоко в карманы. Некоторое время они шли молча. Смеркалось. — Ленин. Раз. Гениальная дальновидность, влияние на массы… Эйнштейн. Два. Согласен? Ингрид…
— Кто?
— Неважно. Три. Корнель. Четыре.
— Он тоже?
— Да. Иногда он непринципиален, но он мой литературный наставник. Хемингуэй. Пять. Он мужчина. Ты. Шесть. Да. Ты честен. Моцарт. Семь. Андо. Восемь. Он… не сомневается, понимаешь, он математик. Ромен Роллан. Девять. Знаешь, как велик человек… Кто еще… Рокуэлл Кент. Люди и море. Десять.
Аарне долго думал. Индрек его удивил.
— Ну как? — спросил Индрек. — Я смешон?
— Нет, ты великолепен.
— Почему?
— Ты принципиален. Ты мой единственный друг, у которого есть принципы.
— Ну, а Андо.
— Что? — не понял Аарне.
— Андо был твоим лучшим другом. Куда он делся?
Аарне грустно улыбнулся.
— Он и сейчас мой друг. Но он ни во что не верит, ни во что. Он даже гордится своим пессимизмом. Ведь это неправильно…
Индрек кивнул.
— На что он надеется?
— На будущее.
— Гм…
— Ладно, оставим это, — сказал вдруг Аарне. — Знаешь, я сегодня был у Майи.
— У Майи?
Аарне рассказал почти обо всем, умолчал только о том, как в прихожей вытирали его следы. Когда он кончил, Индрек свистнул и промычал:
— Н-да…
— Что?
Индрек молчал, и было трудно понять, что он хотел сказать этим «н-да…».
Грустный день
Начинался декабрь. Дни становились короче, а ночи — длиннее.
Сегодня был классный час. Минут десять Корнель говорил на общие темы, а затем неожиданно сказал:
— Аарне Веенпере, у меня к вам вопрос. Думаю, что это заинтересует всех…
Аарне встал, предполагая недоброе. Вдруг он почувствовал себя одиноким, страшно одиноким.
— Я задам вам очень простой вопрос. По какому предмету вы не получали за последнюю неделю двойку?
Молчание. Аарне показалось, что в большом гулком классе их только двое.
— Я жду…
Молчание.
Такого нападения да еще перед всем классом Аарне не ожидал. Взглянув на учителя, он понял, что первый вопрос — только вступление.
— Еще. Ваша мать написала мне и попросила узнать, почему вы не поехали домой на День Конституции. Вместе с воскресеньем было два выходных дня. Вы остались в Тарту. Вы знали, что вас ждут дома.
Аарне сразу понял все. День Конституции… да, пятое и шестое декабря… Шестого вечером они с Майей обошли почти весь город. Слякотный и счастливый день.
— Скажите, пожалуйста, что вы делали в городе?
В классе стояла мертвая тишина.
Откуда Корнель узнал об этом? Откуда? Как будто в ответ на свои мысли он услышал голос учителя:
— Впрочем, я знаю все. Тем не менее я хотел бы услышать это от вас.
Корнель постучал по стеклу на столе.
— Это хочет услышать весь класс.
— Я не хочу, — сказал кто-то неожиданно. Это был Андо. Спасибо тебе, Андо.
— Тише, прошу. — Корнель почти кричал. — Я жду.
— Я не могу ответить на этот вопрос, — произнес Аарне.
Он стоял очень прямо.
— Тогда отвечу я. Все эти дни вы гуляли с девушкой. Вы запустили занятия. Конечно, это ваше дело, я не знаю, хотите вы окончить школу или нет, но я вынужден вмешаться. А теперь скажите: когда это кончится? Что я должен ответить на такое письмо?
Опять молчание.
— Я жду.
— На этот вопрос так невозможно ответить.
— Как?
— На этот вопрос нельзя ответить «да» или «нет».
Все думали, что Аарне лезет на рожон.
Неизвестно, чем могла кончиться эта история. На всякий случай все притихли. Аарне повторил:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Художественные поиски молодого, но уже известного прозаика и драматурга Мати Унта привнесли в современную эстонскую прозу жанровое разнообразие, тонкий психологизм, лирическую интонацию. Произведения, составившие новую книгу писателя, посвящены нашему современнику и отмечены углубленно психологическим проникновением в его духовный мир. Герои книги различны по характерам, профессиям, возрасту, они размышляют над многими вопросами: о счастье, о долге человека перед человеком, о взаимоотношениях в семье, о радости творчества.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.