Прощай, Робинзон! - [4]
Пятница. А ты можешь мне сказать, кто эта Нора, хозяин?
Робинзон. Я с ней едва знаком. Она меня встречала в аэропорту. Она сказала, что сейчас за мной заедут. Ну я подумал, что она… Словом, меня потащат в Музей антропологии.
Пятница. А почему ты не попросил ее поехать с тобой, хозяин?
Робинзон. Потому что она ясно сказала, что приедет главный хранитель музея. Может, завтра… Да, быть может, завтра она сумеет… (Повторяет эти слова себе самому.)
(Пауза. Приглушенные звуки лейтмотива.)
Пятница. Ну ладно, если я тебе больше не нужен…
Робинзон. Ты встречаешься с Бананом?
Пятница (с радостным смехом). Как ты догадался, хозяин?
Дверь закрывается. Тишина. Еле уловимый лейтмотив. Резкие шаги. Слышно, как набирают номер телефона.
Робинзон. Администратора, пожалуйста. (Короткая пауза.) Да, Крузо. / Я ознакомился с программой. / Безусловно, замечательная. / Но мне бы хотелось, чтобы в программу включили некоторые вещи, да… / Вот, к примеру, я бы желал видеть тот небоскреб, который построили на том месте, где стояла моя хижина. / Разумеется, если можно, согласуйте это сейчас же. / Уже ждут?/ Я тотчас спущусь.
Лейтмотив. Слышны вперемежку заученные фразы гидов, которые рассказывают о достопримечательностях острова, слова благодарности Робинзона, следом врывается громкая и пронзительная народная музыка, чьи-то веселые голоса, затем голос и смех Пятницы и Банана на уличном празднике, звон стаканов, громкие поцелуи, женский смех и пение. Нарастают звуки грустного лейтмотива, протокольные фразы, тосты, гид расписывает какие-то достопримечательности, короткие замечания Робинзона, гул отеля.
Пятница. Добрый день, хозяин. Ты хорошо спал? Глядя на тебя – не скажешь – лицо какое-то усталое.
Робинзон. Ну да. Я плохо спал после последней поездки.
Пятница. А в те времена, помнится, ты спал в хижине как убитый, не хуже меня, и однажды сказал, что никогда не видишь сны.
Робинзон. Да. верно… Почти никогда не видел. Вокруг был такой покой…
Пятница. Но одиночество тебя угнетало, хозяин. Ты мне сказал тогда, что мое появление спасло тебя от тоски…
Робинзон. Да, куда как тяжело было одному на острове, Пятница Я никак не мог смириться со своей участью, однако, начинаю думать, что существует другой вид одиночества и много хуже, чем то, что я испытал здесь в первый раз… Дай мне немного кофе, Пятница. Знаешь, вчера вечером меня повезли смотреть небоскреб.
Пятница. Ты ездил с Норой, хозяин?
Робинзон. Нет, с инженером-строителем. Он сказал, что это здание по своим архитектурным и техническим качествам не имеет себе равных. Я готов поверить, но похоже, оно ничем не отличается от небоскребов Лондона, такое же, как все современные здания. Люди входят и выходят, не сказав ни единого слова, точно чужие друг другу, а в лифтах или в коридорах едва здороваются…
Пятница. А ты ждал чего-то другого, хозяин? Сам же говоришь, что здесь так же, как в Лондоне и в Риме. Позволю себе сказать, что остров этот по-прежнему необитаемый.
Робинзон (после паузы). Остров по-прежнему необитаемый… Возможно, ты прав. Мой остров по-прежнему пустынный, еще более необитаемый, чем в те времена, когда волны выбросили меня на его берег…
Пятница. Такое трудно себе представить, Хозяин. Банан сказал, что на острове более двух с половиной миллионов человек и правительство уже подумывает о контроле над рождаемостью.
Робинзон (с иронией). Само собой, все кончается этим. Единственное решение, на которое способны правители. А меж тем два с половиной миллиона мужчин и женщин живут, не зная друг друга, да и семьи, точно такие же острова. Здесь все, как в Лондоне, что и говорить… (Пауза.) Не знаю, наверно, тут могло быть по-другому?
Пятница. Отчего, хозяин? Отчего здесь, а не в Лондоне или в Риме?
Робинзон. Не знаю, Пятница. Я решил вернуться сюда, вопреки всему, что мне говорили. Надеялся на что-то. Теперь-то ясно, какой я – глупец, думал, что здесь, на месте моего былого одиночества, все может быть устроено иначе, что здесь чудесным образом люди объединятся, будут веселыми, будут доверять друг другу, делать что-то сообща… Я надеялся, что моя книга послужит чему-то, покажет людям, как ужасно одиночество и как прекрасно общение, содружество… Ты же знаешь что этой книгой зачитывались почти так же, как «Дон Кихотом» и «Тремя мушкетерами». У меня были основания строить какие-то иллюзии, но как видишь…
Стук в дверь.
Голос служащего отеля. Сеньор Крузо, вас ожидает внизу госпожа Лейтон.
Робинзон. Нора! (Пауза.) Скажите ей, что я сейчас же спущусь вниз. (Пауза.). Дай мне серый костюм, Пятница. Синий галстук. Живей, милый! Посмотри, начищены ли мои черные ботинки.
Пятница (со смешком). Да, хозяин.
Тихая музыка в холле. Звяканье льда в бокалах.
Нора. Это совершенно неофициальный визит, Робинзон. И у меня всего пятнадцать минут, потому что мое время, полагаю, как и ваше, строго расписано.
Робинзон. У меня нет слов для благодарности, Нора. Как вы и подозревали…
Нора. Подозревала?
Робинзон. Да, именно, я совсем не того ждал от своего приезда на Хуан-Фернандес.
