Прощай — прости - [8]

— Я не знаю, где он остановился, — вдруг осознала Эшлин. — Я забыла спросить.

Эшлин тут же пожалела, что произнесла эти слова. Она не хотела, чтобы Фиона знала, что Майкл может уехать и не сказать жене, где он будет ночевать. Фиона могла подумать, что она и Майкл совсем не общаются. А это было не так.

— Забудь, — чересчур быстро смирилась Фиона. — Он все равно вернется в номер слишком поздно, так что только разбудит тебя, если позвонит. Сейчас принесу тебе кассету. Я скоро буду.

Спустя час Эшлин смотрела «Неспящих в Сиэтле». Флосси, словно маленький Будда, сидела у нее на коленях, а в руке, благодаря любезности Пата, покоился стакан теплого виски двенадцатилетней выдержки. В ту ночь она практически не спала, ворочаясь в большой двуспальной кровати.

Ночью у Эшлин поднялась температура. Она металась в постели: в ее кошмарах за ней гонялись сумасшедшие хирурги, размахивая шприцами размером с клюшку для гольфа. Она проснулась с чувством тревоги, которое всегда оставляли после себя плохие сны. Вымотанная бессонницей, Эшлин лежала в постели и наблюдала за тем, как без устали сменяют друг друга красные цифры электронного будильника, неумолимо приближая время к семи утра. Почему Майкл больше не позвонил ей из своего Лондона?

Как бы там ни было, он не позвонил, а, вернувшись вечером домой, был настолько не в духе и так мрачно молчал, что Эшлин предположила — газетчики раскритиковали его приложение.

— Все хорошо, — раздраженно ответил он, когда Эшлин осмелилась спросить его об этом. — Я просто устал после целого дня переговоров и долгих деловых ужинов.

Наглость, с которой Майкл, оказывается, врал ей тогда, была таким болезненным ударом, что Эшлин едва смогла перевести дух. Он обманывал так спокойно, словно был профессиональным лгуном. Он никогда не говорил, в каком отеле собирается остановиться, а Эшлин никогда не спрашивала его об этом. Но, разумеется, если бы она спросила его, то Майкл намекнул бы ей, что звонить ему бесполезно, так как он все равно будет занят на деловом ужине.

«Просто на ужине», — всхлипнула Эшлин, роняя выписку и просматривая другую. С кем же он развлекался в номере «Джурис», пока она помогала их десятилетним близнецам, измученным приступами рвоты, держать головы над унитазом? Пробежав глазами еще несколько документов, она наткнулась на счет из «Интерфлоры»: на эту сумму можно было наполнить цветами целый стадион, и, уж конечно, ее не сравнить с ценами тех букетов, которые доставались Эшлин.

И тут ее осенило. Фиона знает. Она должна знать. Иначе не стала бы спрашивать о том, где Майкл останавливался в ту ночь. И почему она старалась как можно быстрее замять тот инцидент?

И зачем ей понадобилось заводить тот странный разговор о каких-то совершенно незнакомых Эшлин друзьях, которые недавно развелись? Это случилось на прошлой неделе, когда они после обеда вместе покупали продукты.

Женщины катили полные тележки по отделу с замороженными полуфабрикатами, когда Фиона внезапно начала рассказывать недавно произошедшую историю о неком муже-изменнике.

— Я всегда могу их распознать, — заявила она. — Человек, который никогда в жизни не занимался спортом, вдруг ни с того ни с сего начал бегать по стадиону Дублинского колледжа три раза в неделю. Эшлин, о чем это говорит?

Фиона продолжала, не дождавшись ответа:

— А одежда! Боже правый, видела бы ты его на прошлогодней рождественской вечеринке у Райена. Ты не поверишь, он заявился на коктейльную вечеринку в джинсах! Я спросила, не подражает ли он Бон Джови, а он даже не улыбнулся в ответ.

Фиона на секунду замолчала, чтобы забросить в тележку пару коробок «Лин Кузинз»[9], а потом продолжила:

— Видишь ли, жены никогда не замечают, что творится у них под носом. Все эти заботы о внешнем виде, тренировки, новые плавки остаются совершенно незамеченными дома, а потом, не успеешь произнести слово «измена», как еще один брак вылетает в трубу.

Тогда Фиона посмотрела на нее долгим многозначительным взглядом, в котором, как Эшлин поняла сейчас, был скрыт упрек: «ты-совсем-не-умеешь-читать-между-строк».

— Пат даже и не подумает о том, чтобы сыграть на чужом поле, — однажды сказала Фиона в приступе откровенности. — Он отдает себе отчет в том, кто на самом деле мажет его хлеб маслом, — добавила она.

Фиона знала, что муж никогда не рискнет партнерством в прибыльной юридической фирме своего тестя ради какой-то интрижки.

Вытаскивая из папки все новые и новые счета и находя все больше доказательств измены, Эшлин окончательно поняла, что Майкл всегда намазывал маслом только свой хлеб.

Ее отец двадцать лет проработал в бухгалтерской фирме и вышел на пенсию, которой едва хватало на жизнь им с матерью. И даже если бы он мог помочь Майклу в карьерном росте, тот никогда не принял бы такую помощь. Майкл был блестящим молодым журналистом, талант позволил ему быстро подняться по социальной лестнице, и ему никогда не требовалось прибегать к семейным связям, чтобы попасть в коридоры власти.

Сейчас, в свои сорок лет, Майкл занимал должность заместителя главного редактора одного из популярнейших воскресных изданий страны, и если его звезда продолжит движение по небосклону издательского бизнеса, то совсем скоро он сможет возглавить крупный газетный конгломерат.