Прощай, прощай, черный дрозд! - [13]

— Он был не здешний? Лейн посмотрела ему в глаза.

— Скорее всего, нет. Во всяком случае, до сих пор он ни разу не был у меня в магазине. Думаю, он зашел на несколько минут просто для того, чтобы укрыться от Дождя. День был отвратительный.

— Можете не рассказывать: я весь этот день провел за рулем. Кажется, приехал сюда всего через пару часов после того, как это произошло. И куда бы потом ни за ходил, всюду слышал разные версии случившегося. В одном месте — правда, лично я думаю, что это чушь, — говорили, что он был вором международного класса и специализировался на драгоценностях.

В глазах Лейн неожиданно отразилось какое-то глубокое чувство. Гэннон был убежден, что это если не любовь, то привязанность.

— Вор международного класса, — пробормотала она. — О господи, какая чушь… Люди иногда говорят самые странные вещи, правда?

— Да уж… — Гэннон давно занимался этим делом, но теперь окончательно убедился, что Лейн — она же Илейн О'Хара — не знает очень многого. Она понятия не имеет о том, что ее отец, Уильям Янг и третий соучастник, личность которого пока так и не удалось установить, шесть недель назад совершили крупную кражу.

Гэннон провожал ее до машины, изо всех сил пытаясь думать только о том, каким образом использовать Лейн в качестве рычага. О том, что можно будет сказать ей, а что нет, когда придет время. Конечно, если оно придет.

Но думать об этом было трудно. Холодный весенний ветер трепал волосы Лейн и доносил до Макса аромат ее духов.

— Холодновато, — пробормотал он.

— Иногда вечера здесь бывают холодными до начала июня, а иногда можно изжариться уже в мае.

«Он уедет еще до того, как вечера станут теплее», — сказала себе Лейн. Следовало помнить об этом. Нельзя было забывать о здравом смысле. Но она устала, чертовски устала руководствоваться здравым смыслом!

— Я прекрасно провела время. Спасибо. — Она по вернулась к Максу, провела руками по его груди, обняла за шею и крепко поцеловала в губы.

Именно этого она и хотела — и к черту здравый смысл! Она смертельно соскучилась по бешеному току крови, которым сопровождается любое опасное действие. Она слишком долго жила спокойно Всю вторую часть своей жизни. В которой не было ничего, кроме спокойствия.

Так было лучше. Это жаркое, ошеломляющее столкновение губ, языков и зубов было лучше спокойствия Оно вдохнуло в нее жизнь и заставило вспомнить, что на свете есть еще что-то.

Как она могла забыть эту дрожь?

Макс знал, что она удивит его. Знал с первого взгляда. Но такого он не ожидал. В ее поцелуе не было и намека на кокетство. Это был настоящий взрыв, ударная волна которого заставила его ощутить влечение небывалой силы.

На мгновение Лейн прижалась к нему всем телом — так, словно они были единственными пережившими кораблекрушение, потом издала какой-то гортанный горловой звук и тут же отстранилась одним гибким и грациозным движением.

Гэннон был слишком ошеломлен, чтобы удержать ее. Она облизнула влажные губы и улыбнулась.

— Спокойной ночи, Макс.

— Постойте! Постойте… — Он уперся ладонью в дверь машины, не дав Лейн открыть ее, словно сомневался, что сумеет удержать равновесие.

Лейн все еще улыбалась. Ее губы были нежными, глаза мечтательными. Теперь вся власть принадлежала ей, и они оба знали это. Черт побери, как это случи лось?

— Вы хотите отослать меня наверх? — Он кивнул в сторону гостиницы. — Одного? Это жестоко.

— Знаю. — Она наклонила голову, изучая лицо Гэннона. — Не хочу, но обязана. Это должно немного ох ладить нас.

— Давайте продолжим ужин. Или, если угодно, позавтракаем. Черт побери, выпьем бренди…

Она засмеялась:

— Вы ведь не хотите бренди.

— Нет. Это слегка замаскированный эвфемизм страстного и безумного секса. Пойдемте, Лейн. — Макс провел рукой по ее волосам. — Туда, где тепло.

— Я действительно не могу, и это чертовски обид но. — Она все-таки открыла дверь и села за руль. — Меня ждет Генри.

Его голова дернулась как от пощечины. — Что?

Подавив смех, она хлопнула дверью, затем выждала мгновение и спустила стекло.

— Генри — это моя собака. Спасибо за ужин, Макс. Спокойной ночи.

Лейн уехала, продолжая улыбаться. Когда она в последний раз ощущала такой эмоциональный подъем? Оставалось надеяться, что они еще встретятся. Ну а потом… потом будет видно.

Она включила радио на полную громкость и начала подпевать Шерил Кроу. Машина так и летела вперед — душевный подъем требовал выхода. Как приятно было снова ощущать собственную сексуальность. Когда Лейн в темноте свернула на подъездную аллею и припарковалась у дома, по ее коже бежали мурашки. В ветвях деревьев, совсем недавно покрывшихся почками, шелестел легкий ветерок, а полумесяц добавлял свой свет к свету старинного фонаря с янтарным стеклом, который она оставила зажженным на крыльце.

Какое-то время Лейн сидела в машине, слушая музыку, любуясь лунным светом и вспоминая этот умопомрачительный поцелуй. О да, она собиралась еще раз отведать вкус губ Макса Гэннона, уроженца Джорджии с глазами тигра!

Продолжая напевать, Лейн пошла по тропинке. Она отперла дверь, бросила ключи в вазу, сунула заряжаться сотовый телефон и буквально впорхнула в гостиную. Легкое головокружение тут же сменилось шоком. Диван был перевернут, его обивка изрезана на куски. Распахнутый шкафчик из вишневого дерева, в котором хранился музыкальный центр, был пуст. Три узумбарские фиалки, которые она вырастила из листочков, были вырваны из горшков, а земля рассыпана по полу. Столы были перевернуты, ящики выпотрошены, репродукции в рамках сорваны со стен.