Прощай, оружие! - [82]

– Я отведу вас в палату, – сказала женщина.

Мы поднялись на лифте. Женщина остановила лифт, и мы вышли и пошли за ней по коридору. Кэтрин крепко держалась за мою руку.

– Вот это ваша палата, – сказала женщина. – Пожалуйста, раздевайтесь и ложитесь в постель. Вот вам ночная сорочка.

– У меня есть ночная сорочка, – сказала Кэтрин.

– Вам удобнее будет в этой, – сказала женщина.

Я вышел и сел на стул в коридоре.

– Теперь можете войти, – сказала сестра, стоя в дверях.

Кэтрин лежала на узкой кровати, в простой ночной сорочке с квадратным вырезом, сделанной, казалось, из простого холста. Она улыбнулась мне.

– Теперь уже у меня хорошие схватки, – сказала она.

Сестра держала ее руку и следила за схватками по часам.

– Вот сейчас была сильная, – сказала Кэтрин. Я видел это по ее лицу.

– Где доктор? – спросил я у сестры.

– Спит внизу. Он придет, когда нужно будет. Я должна кое-что сделать madame, – сказала сестра. – Будьте добры, выйдите опять.

Я вышел в коридор. Коридор был пустой, с двумя окнами и рядом затворенных дверей по всей длине. В нем пахло больницей. Я сидел на стуле, и смотрел в пол, и молился за Кэтрин.

– Можете войти, – сказала сестра. Я вошел.

– Это ты, милый? – сказала Кэтрин.

– Ну, как?

– Теперь уже совсем часто.

Ее лицо исказилось. Потом она улыбнулась.

– Вот это была настоящая. Пожалуйста, сестра, подложите мне опять руку под спину.

– А вам так легче? – спросила сестра.

– Ты теперь уходи, милый, – сказала Кэтрин. – Иди поешь чего-нибудь. Сестра говорит, это может тянуться очень долго.

– Первые роды обычно бывают затяжные, – сказала сестра.

– Пожалуйста, иди поешь чего-нибудь, – сказала Кэтрин. – Я себя хорошо чувствую, правда.

– Я еще немного побуду, – сказал я.

Схватки повторялись совершенно регулярно, потом пошли реже. Кэтрин была очень возбуждена. Когда ей было особенно больно, она говорила, что схватка хорошая. Когда схватки стали слабее, она была разочарована и смущена.

– Ты уходи, милый, – сказала она. – При тебе мне как-то несвободно. – Ее лицо исказилось. – Вот. Эта уже была лучше. Я так хочу быть хорошей женой и родить без всяких фокусов. Пожалуйста, иди позавтракай, милый, а потом приходи опять. Я не буду скучать без тебя. Сестра такая славная.

– У вас вполне хватит времени позавтракать, – сказала сестра.

– Хорошо, я пойду. До свидания, дорогая.

– До свидания, – сказала Кэтрин. – Позавтракай как следует, за меня тоже.

– Где тут можно позавтракать? – спросил я сестру.

– На нашей улице, у самой площади, есть кафе, – сказала она. – Там должно быть открыто.

Уже светало. Я дошел пустой улицей до кафе. В окнах горел свет. Я вошел и остановился у оцинкованной стойки, и старик буфетчик подал мне стакан белого вина и бриошь. Бриошь была вчерашняя. Я макал ее в вино и потом еще выпил чашку кофе.

– Что вы тут делаете в такой ранний час? – спросил старик.

– У меня жена рожает в больнице.

– Вот как! Ну, желаю счастья.

– Дайте мне еще стакан вина.

Он налил, слишком сильно наклонив бутылку, так что немного пролилось на стойку. Я выпил, расплатился и вышел. На улице у всех домов стояли ведра с отбросами в ожидании мусорщика. Одно ведро обнюхивала собака.

– Чего тебе там нужно? – спросил я и наклонился посмотреть, нет ли в ведре чего-нибудь для нее; сверху была только кофейная гуща, сор и несколько увядших цветков.

– Ничего нет, пес, – сказал я. Собака перешла на другую сторону. Придя в больницу, я поднялся по лестнице в тот этаж, где была Кэтрин, и по коридору дошел до ее дверей. Я постучался. Никто не отвечал. Я открыл дверь; палата была пуста, только чемодан Кэтрин стоял на стуле и на крючке висел ее халатик. Я вышел в коридор и стал искать кого-нибудь. Я увидел другую сестру.

– Где madame Генри?

– Только что какую-то даму взяли в родильную.

– Где это?

– Пойдемте, я вам покажу.

Она повела меня в конец коридора. Дверь родильной была приотворена. Я увидел Кэтрин на столе, покрытую простыней. У стола стояла сестра, а с другой стороны, возле каких-то цилиндров – доктор. Доктор держал в руке резиновую маску, прикрепленную к трубке.

– Я дам вам халат, и вы сможете войти, – сказала сестра. – Идите, пожалуйста, сюда.

Она надела на меня белый халат и заколола его сзади у ворота английской булавкой.

– Теперь можете войти, – сказала она. Я вошел в комнату.

– Это ты, милый? – сказала Кэтрин напряженным голосом. – Что-то дело не двигается.

– Вы monsieur Генри? – спросил доктор.

– Да. Как тут у вас, доктор?

– Все идет очень хорошо, – сказал доктор. – Мы перешли сюда, чтобы можно было давать газ во время схваток.

– Дайте, – сказала Кэтрин.

Доктор накрыл ее лицо резиновой маской и повернул какой-то диск, и я увидел, как Кэтрин глубоко и быстро задышала. Потом она оттолкнула маску. Доктор выключил аппарат.

– Не очень сильная. Вот недавно была одна очень сильная. Доктор сделал так, что меня как будто не было. Правда, доктор? – у нее был странный голос. Он повысился на слове «доктор». Доктор улыбнулся.

– Дайте, – сказала Кэтрин. Она крепко прижала резину к лицу и быстро дышала. Я услышал, как она слегка застонала. Потом она сдвинула маску и улыбнулась.

– Эта была сильнее, – сказала она. – Это была очень сильная. Ты не беспокойся, милый. Уходи. Позавтракай еще раз.