Прощай, Нью-Йорк? - [2]

— Да, — заторможено отвечаю я.

Девушка недоверчиво уходит, а через пару минут я покидаю своё место, чтобы сходить в уборную. Живот болит так, словно с другой стороны в него тыкают ножом. Думаю, это из-за того что в последний час я была слишком активна: прыгала с окна и бегала по аэропорту словно спринтер.

Четыре часа в самолёте проходят слишком мучительно, и у меня возникает такое ощущение, будто Нью-Йорк просто не хочет меня отпускать. Этот город сделал меня своей пленницей и заставлял меня страдать слишком долго.

Раньше я думала, что это цена, которую я, как и все другие, просто обязана отплатить за то, что имею и за то, что хочу иметь, но это не так! Никто не должен страдать для того, чтобы быть счастливым, никто… А я буквально умирала внутри, как только это счастье подкрадывалось ко мне слишком близко. Я уже могла коснуться его рукой, как вдруг удар и я снова на дне, снова там, где лишь боль.

Может, меня сглазили или прокляли? Никогда не верила в эту чепуху, но сейчас… как ещё объяснись то, что со мной происходит? Или мысли материальны, а ненависть и вправду может быть такой сильной?

Сиэтл встречает меня ночным небом без единой звезды, невероятно холодным ветром и полным отсутствием людей и это странно, в Нью-Йорке даже ночью на улицах полно народу… но это не Нью-Йорк. Похоже, этот город мне не особо рад и, честно сказать, я ему тоже.

Мне удаётся найти недорогое такси, и я прошу, отвези меня в центр города. Я не знаю, что именно я хочу там найти, но мне нужен недорогой отель.

— Возвращаетесь домой? — спрашивает таксист — мужчина примерно 50-ти лет, с морщинами и доброй улыбкой на лице.

— Не совсем, — нехотя отвечаю я, смотря в окно на незнакомый мне город.

Мне немного не по себе, ночь, чужой город, чужая машина и незнакомый мне человек. Кто знает, чем может закончиться эта поездка?

— Вы без вещей… я и подумал, — говорит мужчина, взглянув на меня в зеркало дальнего вида.

Без вещей… и без жизни.

Пока мы едем, я всё продолжаю удивляться отсутствием пробок, людей и, как мне кажется, жутким холодом даже в машине. Что я делаю…? На глаза снова наворачиваются слёзы, ко мне, наконец, пришло осознание, что я абсолютно одна в совершенно чужом городе, и я никого и ничего здесь не знаю.

— Остановить здесь? — спрашивает таксист, когда мы проезжаем мимо разных слабо освещённых кафе и магазинов.

— Да, спасибо, — пытаясь проглотить слёзы, отвечаю я и открываю дверь, когда машина останавливается у обочины. — Сколько с меня?

— Нисколько, — вдруг говорит мужчина и улыбается, поджав тонкие губы.

— Нет, я заплачу…

— Ступайте, у вас не лучший день, так может это поднимет вам настроение, — говорит таксист и уезжает.

Первый плюс этого города: прекрасные таксисты.

Я делаю глубокий вдох, наполняя лёгкие холодным воздухом, и в эту же секунду появляется второй плюс этого города: здесь не воняет мусором, по крайней мере, сейчас.

Вокруг нет ни единой души, и я даже не знаю хорошо это или плохо. Длинную улицу освещают слабые фонари и свет, исходящий из окон некоторых всё ещё работающих заведений.

Я несколько минут стою на одном месте оглядываясь по сторонам. Я абсолютно не знаю, куда мне идти и что мне делать, но я быстро замерзаю, и мой выбор падает на ближайшее работающее кафе. Большие панорамные окна, из которых исходит яркий свет, позволяют мне увидеть, что там лишь один посетитель.

Открывая стеклянную дверь оледеневшими руками, я моментально погружаюсь в тёплый свет. Бежевые стены, украшенные небольшими картинами, не очень хорошее, но уютное освещение, милые зелёные диванчики, небольшие столы из тёмного дерева украшены белыми скатертями и длинная барная стойка, за которой стоит девушка, считающая деньги.

Кафе небольшое и, как я понимаю, довольно бюджетное, но на вид — очень даже милое.

Не помню, когда я в последний раз ела, живот уже крутит от голода и колит одновременно, телу нужна энергия, но я даже смотреть на еду не могу.

— Доброй ночи, — говорит мне девушка, стоящая за стойкой, когда я сажусь на высокий стул напротив неё.

— Можно мне чай без сахара, — говорю ей я и, получив от неё уверенный кивок, ещё раз оглядываю помещение.

Позади меня на одном из многочисленных зелёных диванах сидит мужчина, он что-то печатает на стоящем на столе ноутбуке и заметив на себе мой взгляд, он поднимает на меня хмурые и слишком серьёзные глаза. Этот суровый взгляд выбивает меня из колеи, и я спешу отвернуться.

— Плохой день? — вдруг спрашивает меня девушка, поставив небольшую белую кружку на столешницу.

У неё тёмные — почти чёрные длинные волосы, собранные в высокий хвост, уставшие ярко-голубые глаза, ей, наверное, двадцать три или двадцать пять лет. Она кажется мне милой, но я как никто другой знаю, как обманчиво может быть первое впечатление.

— Скорее плохая жизнь, — опустив взгляд, негромко отвечаю я, приподняв брови.

— Дай-ка угадаю, — говорит девушка, наливая кипяток в кружку, — твой парень сказал то, чего говорить не следовало, и ты ушла скитаться по ночному Сиэтлу, надеясь, что он додумается пойти на твои поиски?

— В точку, — пытаюсь улыбнуться я, решая подыграть, и девушка двигает ко мне кружку с горячим чаем.