Прощай, мое мужество - [40]

Во двор к Ермаковым мы забежали со стороны огорода через широкую калитку, сколоченную из жердин и предназначенную для загона домашнего скота…

- Бабка! Это я! Где вино! - с ходу крикнул солдат дородной старухе, стоявшей на крыльце дома.

Она громко запричитала по-старушечьи, но тем не менее указала рукой на сарай, к которому мы тут же и направились. Престарелая родственница пришла в себя и стала медленно спускаться во двор, причем не переставая голосить…

Вскрыв некрепкую дверь, хозяйский сын и внук быстро открыл люк в неглубокий подвал. Вынув пробку из бочки, Василий опустил внутрь шланг и струя виноградного вина ударила в первую нашу емкость.

Подбежавшая к нам старуха стояла у входа в сарай и, по-прежнему причитая и громко вскрикивая для разнообразия, рассказывала внуку все последние деревенские новости. Из ее сбивчивых слов я понял, что вчерашний мужик вернувшийся из больницы вечером домой, рассказал всем соседям, что Васька Ермаков встретил его на дороге, узнал в нем своего "родного" соседа и стал стрелять в него из автомата. Изничтожил всю машину, а у соседа пуля в голове застряла, даже врачи рентгеном найти не могут.

- Да то все брехня! - отпирался Василий, подавая нам первую канистру.

Затем бабушка стала рассказывать про многочисленную родню Ермаковых, которые за время его отсутствия жениться, родиться, креститься, разводиться и еще переделала много полезных и нужных в хозяйстве дел… Изредка старушка опять начинала причитать и всхлипывать, так что Василию пришлось её успокоить.

- У меня все нормально. - сказал ей внук. - Сходи лучше принеси две белые и чистые простыни.

- Это еще зачем? - спросила бабка,с подозрением глядя на отпрыска и на меня.

Теряя столь драгоценное время, Ермаков-младший был вынужден объяснить причину такой просьбы.

- Я комбату обещал. У нас белого материала на подворотнички нету.

- Ох, ты Господи прости и помилуй… А я-то подумала…

Бабка все поняла и, охая, забежала в дом. Времени прошло уже десять минут, а мы только половину канистр заполнили. Над селом с ревом проносились "крокодилы" и иногда наша вторая "восьмерка".

С противоположной стороны внезапно послышались уже другие женский плачь и причитания. Моментально обернувшись на эти тревожные звуки, я тут же заметил, как через заднюю калитку во дворе появилось трое селянок. Посередине шла пожилая женщина, ноги у нее подкашивались и она, закатив глаза, громко плакала и голосила как по мертвому:

- Ой, Васенька. Кровинушка ты моя… И на кого ты меня оставил… Что я без тебя делать-то буду…

Две женщины помоложе поддерживали ее с обеих сторон под руки и пытались ее хоть как-то успокоить.

"На хрена мы сюда прилетели. Сейчас хватит мамашу инфаркт. И все тут." - подумал я, глядя на подходивших женщин.

Но судьба оказалась весьма благосклонной к нам всем…

- Маманя! Здесь я. - подал голос из подпола сын Василий Ермаков.

Он уже передал заветный шланг товарищу и почти вылез из подпола. Мать вся встрепенулась и с громким плачем бросилась обнимать сына.

Я отвернулся и, оказалось, вовремя. Вино уже лилось через край нашей канистры. Второй солдат, заменивший Васю, спохватился и переставил шланг в другую бутыль, а я затем стал принимать полные емкости из подпола.

Василий уже отвел мать на крыльцо, усадил ее там на ступени и стоял рядом с ней в окружении бабки и женщин.

- А мне позвонили на ферму и говорят. Там твоего Васю привезли. И у меня все сердце оборвалось. Еле дошла. - все-так же плача, говорила мать.

Она держала Васю за руки и, казалось, что никогда и никуда больше его не отпустит.

У нас уже были заполнены все канистры и прочие емкости. Боец-виночерпий вылез из подпола и стал загружаться всем этим добром, а я пошел к мамаше.

- Я, конечно, извиняюсь, я командир Васи. - Мой голос сейчас звучал очень мягко и извиняюще, поскольку старался не огорчить мать. - Но нам пора. Вертолеты ждут. Как получится, так мы его сразу же в отпуск отправим.

- Может его хоть на денек сейчас отпустите. - говорила мать, не выпуская руки родненького сына.

- Да вы поймите, вам же лучше будет. Через день-два эта война в Буденновске кончится, а мы из Ростова вашего Васю на две или три недели отпуск дадим.

Заманчивая перспектива длительного отдыха больше всех понравилась самому Василию и он стал уговаривать мать подождать его приезда в отпуск.

Наконец расчувствовавшаяся солдатская мать, взяв с меня клятвенное обещание отпустить ее сына в отпуск, позволила нам забрать Васю. Загрузившись канистрами с вином, мы быстро вышли со двора через передние ворота. На улице было полно людей, которые бежали за околицу к нашему вертолету.

- Вася, здорово. - сказал парень, выглядывая из соседней калитки.

Во дворе была видна подбитая нами вчера автомашина помидорного цвета.

- Это ты дезертир? - спросил я паренька.

Тот испуганно захлопнул калитку и забежал в дом.

- Да. Это он. - подтвердил Ермаков, несший две тяжелые канистры.

Кроме простыней бабка надавала ему какой-то домашней снеди, которую он сейчас нес в пакете под мышкой.

- Надо было его припахать. Помог бы донести канистры. - С досадой сказал я.

Со дворов, узнавая, кричали Васю. Люди выбегали и совали нам еду, сигареты, какие-то свертки и банки. Но руки у нас были уже заняты и мы отказывались. Тогда один мужик расстегнул мне верхние пуговицы на камуфляже и быстро засунул мне за пазуху два блока сигарет. Я начал возмущаться и говорить, что я все-таки командир. Меня поняли и больше не загружали. Зато пазухи солдат были забиты до отказа.