Прощай, мисс Совершенство - [3]

Я вытираюсь, пытаясь решить, нужно ли мне спешить вниз (как и было велено) или затянуть приготовления как можно дольше. Пока сушу волосы, вспоминаю, что делала в последние двенадцать часов – так, на всякий случай, вдруг они спросят. Да ничего особенного я и не делала. С утра приготовила гренки для Дейзи, моей младшей сестренки. Ее наказали за то, что она хулиганила в школе, и мне стало ее жаль. Потом Кэролин начала допрашивать меня насчет Бонни, и я подумала, что надо бы смыться из дома. И пошла в гости к бойфренду. Моему чудесному и совершенно нетайному бойфренду по имени Коннор.

Я набрала его, чтобы предупредить, что скоро приду, но он не ответил. Поэтому я отправила ему СМС. Для нас такое в порядке вещей, поэтому я знала, что он не будет возражать. Путь до его дома занял у меня минут пятнадцать: мы оба живем в городке под названием Ларкинг (захудалый поселок в графстве Кент). Когда я добралась, он уже ждал в дверях. Он не успел привести себя в порядок: волосы торчали во все стороны, без рубашки, из-под джинсов выглядывала резинка синих трусов. Однако он все равно улыбался, просто светился улыбкой – как и всякий раз при виде меня. Когда я входила в дверь, он наклонился и чмокнул меня в губы. У поцелуя был вкус арахисового масла.

– Эй, ты что, только что встал?

На Коннора это совсем не похоже: обычно в семь утра он уже на ногах.

Он пожал плечами:

– Я лег только под утро.

– Ох, черт. Прости.

– Все уже хорошо, не переживай.

– А что случилось?

Я не знала, стоит ли вообще спрашивать. Однако Коннор совсем не разозлился:

– Мама упала.

– Черт, – повторила я.

У мамы Коннора ревматоидный артрит, и Коннор ухаживает за ней с восьми лет. С ними живет его бабушка и приглядывает за ними обоими, хотя ей уже за семьдесят и теперь помощь ей нужна куда больше, чем самому Коннору.

– С ней все хорошо, – добавил он. – Ну, вернее, не все. Но более-менее. Пришлось свозить ее в больницу, но все обошлось. Всего пара переломов.

– Пара?! – в ужасе повторила я.

Я попыталась напомнить себе, что в доме у Коннора это считается за «все обошлось». Но все равно подумала, каково было бы мне, если бы Кэролин провела полночи в больнице. Да я бы потом неделями об этом не затыкалась. Однако для Коннора это столь обычное дело, что он даже СМС мне не написал.

Он улыбнулся:

– Да, всего пара. Она сейчас спит, и бабушка тоже.

– Ты тоже иди, – поспешно ответила я. – Я пойду.

Он потряс головой:

– Вот уж нет. Оставайся, конечно.

Он снова наклонился, чтобы поцеловать меня: ему приходится нагибаться для поцелуев, но я от этого в полном восторге. Мы простояли так пару минут, и из моей головы выветрились все мысли о сломанных костях и сбежавших подругах.

На первый взгляд из нас с Коннором не должно было получиться хорошей пары: стеснительный рыжий парень и школьная оторва. На самом деле Коннор совсем не стеснительный – а я совсем не оторва. Правда-правда. Порой находятся люди, которые способны увидеть за вашей репутацией настоящего человека.

Вот вам несколько факторов про Коннора Эллиота:

♦ ему шестнадцать лет и полгода;

♦ над ним издевались в школе с седьмого по девятый классы, но он никогда об этом не рассказывает;

♦ он любит птиц и хочет стать орнитологом, и он ужасно горд своим увлечением, совсем его не стесняется, хотя одноклассники делают все, чтобы ему стало неловко;

♦ он может распознать птицу по чириканью;

♦ он хорошо готовит;

♦ у него дислексия, как и у меня, но он старается хорошо учиться и любит читать;

♦ у него голубые глаза и волосы цвета паприки;

♦ когда ему было девять, он сломал нос, и теперь у него на носу горбинка;

♦ его мама с бабушкой говорят, что он лучший мальчик в мире;

♦ я с ними согласна.

Все думали, что у нас ничего не получится, и если мы и начнем встречаться, то наши отношения долго не продлятся. Но мы вместе уже больше года и очень счастливы. Эдакие ветераны, выжившие в окопах подростковой любви.

Я не задержалась у Коннора надолго: он изо всех сил пытался это скрыть, но мне-то было очевидно, что он до смерти устал. Мы пару часов провели у него в комнате: смотрели телик, целовались и играли в «Портал» – единственную компьютерную игру, в которую я согласна играть, хотя Коннор настаивает, что она устарела и мне надо попробовать что-нибудь поновее. Время от времени он уходил насыпать нам чипсов и проверить, как там мама с бабушкой. Они все еще спали, утомленные ночными переживаниями.

– Мне пора, – сказала я наконец, когда он во второй раз задремал на моем плече.

– Не, оставайся, – начал было он, но не договорил и зевнул во весь рот, а потом рассмеялся: – Ну ладно, может, я немного устал. Но все равно не уходи.

– Я приду завтра. Когда ты немножко оклемаешься.

Он состроил гримасу, как малыш, который не желает отрываться от мультиков и идти спать.

– Но ведь ты уже здесь! Это неразумное расходование времени с Иден.

Я закатила глаза:

– Хватит уже, дурачина. Иди спать.

– Но сначала пообнимаемся?

Он откинул одеяло и зарылся под подушки.

– Какой ты у меня брутальный. Как мне вообще жить с таким мачо?

Он рассмеялся и притянул меня к себе под одеяло. От его худощавого тела веяло таким теплом и уютом, что я не смогла устоять. Коннору неведомы комплексы, от которых страдают буквально все мальчишки нашего возраста. Однако и самовлюбленности в нем нет. Просто он знает, что для него важно, и знает, что бесполезно тратить силы на переживания о том, что он – не самый мужественный мужчина своего поколения. Именно поэтому я в него и влюбилась, на самом-то деле. И еще потому, что он теплый, как батарея в разгаре зимы.