Прощай, Калифорния! - [13]

– В твоем возрасте пора бы уже завязывать с детскими головоломками.

– Ты же знаешь, я дотошный, усердный, добросовестный следователь, который ничего не оставит без внимания.

– Судя по всему, ты уже изучил эти бумажки вдоль и поперек. Есть какие-нибудь идеи?

– Нет. А у тебя?

– Тоже нет. По-видимому, это содержимое корзины Сьюзен?

– Да. – Паркер с раздражением посмотрел на бумажное крошево. – Я знаю, что секретари и машинистки, выбрасывая использованные листы бумаги в корзину, часто рвут их на половинки. Но не на такие же клочки!

– Ты прекрасно знаешь Сьюзен. Она никогда не рвет на половинки, четвертинки или восьмушки. – Райдер дотронулся до лежащих на столе бумажек – остатков писем, копирки и стенографических записей. – На шестнадцать частей – это да, но не на половинки. – Он отвернулся от стола. – И ты не нашел никаких других зацепок?

– Ни в столе, ни на столе. Она взяла с собой сумочку и зонтик.

– Откуда тебе известно, что у нее был зонтик?

– Выяснилось в результате расспросов, – терпеливо пояснил Паркер. – Ничего не осталось, кроме вот этого. – Он взял фотографию Райдера в рамке, поставил ее обратно на стол и рассеянно заметил: – Некоторые люди сохраняют спокойствие и деловитость при любых обстоятельствах. Боюсь, это как раз такой случай.

Доктор Яблонский прошел вместе с ними к потрепанному «пежо».

– Если я могу чем-нибудь помочь, сержант...

– Вы можете сделать две вещи. Во-первых, попробуйте раздобыть личное дело Карлтона, но так, чтобы не узнал Фергюсон. Меня интересуют детали его карьеры, рекомендации, ну и тому подобное.

– Господи, это же второй по значимости человек в системе охраны!

– Я знаю.

– Есть какие-нибудь основания подозревать его?

– Абсолютно никаких. Просто меня интересует, почему его взяли в заложники. По идее старший охранник должен быть человеком несговорчивым и находчивым. Лично я не стал бы связываться с таким. Надеюсь, что его досье даст ответ на этот вопрос. Во-вторых, я все еще чувствую себя пилигримом, потерявшимся в атомной пустыне. Если мне понадобится дополнительная информация, можно с вами связаться?

– Вы знаете, где находится мой кабинет.

– Возможно, мне придется попросить вас приехать ко мне. Мое начальство может запретить мне присутствовать здесь.

– Полицейскому?

– Нет, не полицейскому, а бывшему полицейскому.

Яблонский в задумчивости посмотрел на него.

– Вы думаете, вас уволят? Господи, да обычно они всего лишь угрожают, что так сделают.

– Не забывайте, этот мир несправедлив.

По дороге в управление Джефф спросил:

– Ответь мне только на три вопроса. Почему именно Карлтон?

– Как я уже сказал, неудачный выбор заложника. Кроме того, если эти негодяи знали в лицо твою мать, не исключено, что они знают всех работающих на станции. Непонятно, почему они проявили особый интерес к нашей семье. Лучшим источником сведений о персонале являются личные дела, к которым имеют доступ только Фергюсон и Карлтон. Ну и, конечно, доктор Яблонский.

– Зачем они прихватили Карлтона с собой?

– Вот уж не знаю. Может, чтобы все выглядело тип-топ? И потом, еще не известно, похищен ли он. Ты ведь слышал, как Фергюсон говорил о правительстве, которое мало платит за неквалифицированную работу. Возможно, Карлтона поманили зелененькими.

– Сержант Райдер, у вас ужасно подозрительное воображение. И более того, вы не лучше самого обыкновенного вора.

Райдер спокойно вытащил сигарету, никак не реагируя на эти слова.

– Хоть ты и заявил Яблонскому, что никогда не утаивал вещественных доказательств, но я сам видел, как ты спрятал в руке несколько клочков бумаги, с которыми пытался разобраться сержант Паркер.

– Подозрительность, похоже, наша семейная черта, – кротко заметил Райдер. – Я не утаивал вещественных доказательств, а просто взял их с собой. Если их вообще можно считать доказательствами.

– Зачем же тогда ты их взял?

– А ты видел, что именно я взял?

– Да я не очень понял, что это. Какие-то закорючки, каракули.

– Стенографические записи, балда. Ты обратил внимание на покрой пиджака Яблонского?

– Это первое, на что обращает внимание любой полицейский. Ему надо бы заказать более свободный пиджак, чтобы скрыть выпирающий пистолет.

– Не пистолет, а кассетный магнитофон, на который Яблонский записывает все свои заметки и мысли, все, что придет ему в голову, когда он находится на станции.

– И что? – Джефф на мгновение задумался, а затем его лицо омрачилось досадой. – Наверное, мне лучше оставаться со своим верным двухколесным другом и выписывать квитанции нарушителям дорожного движения. По крайней мере, там не видно, что я не обладаю выдающимся интеллектом. Значит, в стенографических записях нет никакой необходимости?

– В том-то и дело.

– Тогда зачем их рвать на маленькие кусочки?

– Да-а, поневоле перестанешь верить специалистам, которые утверждают, что интеллект – качество наследуемое. – Райдер с удовлетворением затянулся сигаретой. – Думаешь, я бы женился на женщине неизобретательной, на паникерше?

– Из тех, которые при виде паука выбегают из комнаты? Ты хочешь сказать, что это какое-то послание?

– Надо думать. Знаешь кого-нибудь, разбирающегося в стенографии?