Прощай, гуня-кандальник - [20]

Зосима был далеко не молодым, однако статью да силой отличался завидной. Седые до плеч густые волосы разделены ровным пробором. Борода округлая и шелковистая. Брови - вразлёт, а под ними глаза... Прозрачные, словно льдинки, смотрят строго, но девчонке-сиротке не страшно совсем.

- А там у тебя, дядька, что лежит?! - спросила Люба - наречённая теперь Лушей! - тыча пальчиком на лавку у печи.

- Ох, ты и глазастая! - хохотнул Зосима. - То - моя "Книга", я тебя по ней учить стану. В этой "Книге" многое прописано, чего простые смертные знать не должны. Тут тайные премудрости сохранены да колдунами приумножены. Там и про меня, и про тебя, и про всех, кому на роду написано чародеем стать...

Зосима степенно присел на лавку и, усадив около себя девочку, стал медленно листать страницы, пододвинув поближе "Книгу".

- Глянь! - удивилась девчушка. - Там и картинки! Это как в церкви, что ли? Лики святые?

- Лики, - кивнул колдун. - Всех тех, кому небесным жребием суждено быть причастными к тайне великой. Всяк портрет на страницах этих в разное время писан и на новое рождение обречён. Вот, смотри на эту картинку!

- Красивая! - восхищённо пробормотала девочка. - Ты её знаешь?

- Теперь знаю! Ты это! - рассмеялся Зосима. - Смотрю на тебя и глаз оторвать не могу! Вот за тобой вослед - опять девка, а уж за ней - парень.

- А если сюда ещё ликов намалевать? - не унималась Луша-Люба.

- Кто на такую дерзость сам по своей воле отважится - будет стараться нас со свету сжить...

- Так страшно... - вдруг заплакала сиротка. - Украдут "Книгу" - сгинем мы...

- Не печалься! Мы на то и рождены, чтобы знания колдовские постигать да "Книгу" беречь.

- Украдут! Украдут! - упрямо шептала девочка.

- Раз такое чуешь, то знай - будет тем ворам наказанье! И избегнуть злого рока смогут только те, кто вернёт рукопись кровным владельцам. Так мой дальний предок - грек-алхимик Зосима Панополитанский, в честь которого меня этим именем нарекли - завещал. Добыл сей чародей могущественный камень, чтобы всякое вещество в золото обращать, а когда истинную суть постиг, то растворил его да впустил в кровь свою. А передать всемогущую кровь можно, лишь опоив ею другого. Только потом ждать придётся, когда эликсир вновь созреет, чтобы волю хозяина исполнять. Поняла чего?

- Дай мне, дядька, скорее этой крови хоть капелюсечку, - жалобно попросила Любка, ощущая себя маленькой замухрышкой Лушей.

- Придёт время - поделюсь, не печалься, - колдун прижал к себе девочку и поцеловал в терпко пахнущую макушку.

- Свят, свят, свят! - запричитала бабка в ветхом полушубке, испуганно переминавшаяся с ноги на ногу у дверного проёма. - Страсти господни! Прости меня, господи, грешную и помилуй.

- Ты ещё здесь, старая?! - Зосима сверкнул гневными очами из-под густых бровей на крестьянку. - Хватит причитать, оставила девчонку - и ступай... Бери муки половину куля и уходи. А если скажешь кому, что здесь слыхала - изведу тебя порчей кишечной!

- Дык, кому скажу? - засуетилась бабка, схватив мешок. - Мне и болтать-то не с кем! Я ж у помещика Листова заместо няньки у дочери его новорождённой. С дитём целыми днями... Только ей песни пою да сказки сказываю... Прощевай, Зосима.

Заскрипели дверные петли, потянуло со двора холодом, хлопнула дверь...

* * *

Неожиданно сильный порыв ветра вырвал Любку из избы Зосимы и закружил-завертел в ночном небе. В темноте и пустоте потеряла она счёт времени, а очнувшись, тут же позвала:

- Зосима! Зосима!

Кричала до тех пор, пока знакомое лицо, склонившееся над ней, не узнала и не успокоилась.

Глаза Зосимы - такие зелёные, такие прозрачные, будто студёная вода из ключа в лесной чащобе - теперь иначе на неё глядят.

- Красавицей ты у меня, дочка, выросла. Но знай, девка, невестой тебе никогда не бывать! Приняла ты на пятнадцатом году ведьминский обет вместе с зельем на моей крови настоянном - живи, не ропщи, многие тайны тебе откроются, многим чудесам обучишься, будет что другой ведьме передать.

Зосима поднял упавшую девушку и, встряхнув за плечи, поставил на ноги.

Любка - снова оказавшаяся в чужом, но уже повзрослевшем теле - потёрла рукой ссадину на лбу. Теперь рука её была нормальной величины - пальцы тонкие и длинные, правда, кожа с тыльной стороны в цыпках да царапинах.

Она огляделась по сторонам и увидела, что стоит на пересечение двух тропинок у погоста. А земля вокруг утыкана ножами, вкопанными в землю рукоятями, тогда как острые клинки наружу торчат.

"Знать, я теперь настоящая ведьма, коль меж остриёв кувыркалась да ни разу не поранилась!", - гордо подумала воспитанница колдуна.

- Садись на полено, переведи дух... - разрешил Зосима. - Да запомни: силу эту не ты породила, и не тебе её попусту тратить. Вдруг жизнь так обернётся, что придётся тебе мену совершать, со смертью торговаться. Для такого случая силу в крови годами копят, на баловство не размениваются. А то придёт судьбоносный час, а ты - пустая да порожняя. Уяснила?

- Уяснила! Я только ещё разок в птицу обернусь. Можно? Чтобы заговор назубок запомнить, - схитрила Луша.

- Неушто запамятовала, аль шутишь со мной, егоза непоседливая? - улыбнулся колдун, качая головой. - А в птицу - можно, тут вашей сестре завсегда путь открыт.