Прощай, гуня-кандальник - [19]
Она наслаждалась полётом. Попадая в невидимый поток, она, замирая, вытягивалась всем телом и парила в небе, рассматривая проплывающие снизу ландшафты.
Внезапно всё исчезло, и Любка погрузилась в такую кромешную тьму, что перестала видеть собственные руки. Она словно растворилась в черноте...
***
- Девята девка - завсегда ведьма! Забирай, Зосима, сироту, мне, старой, её не прокормить, там кроме неё голодных ртов орава. Может, ещё кого возьмёшь? - жалобно попросил скрипучий старушечий голос.
- А чего она глаз-то не открывает? Да тоща больно, болезная, что ль? - проговорил мужик. - Как зовут-то?
- Нет, не болезная - здоровёхонька, - старушечьей голос явно взбодрился. - Ребятишки вроде Замухрышкой дразнят - мать её от знобухи страдала, пока господь не прибрал.
- Лихорадило, стало быть? - задумчиво произнёс мужской голос.
- Лихорадило, лихорадило... - подхватила бабка. - А как малую звать-величать и не упомню - зови как хочешь... Ей, сироте горемычной, всё едино. А глаз не размежит - так это от страху. Сам знаешь, что про тебя люди брешут, мол, ведьмак ты, мол, с чертями дружбу водишь да на иконы плюёшь. Вот и боится тебя.
- Так если я такой богохульник - зачем ты, старая, мне её притащила? Не страшно? - хохотнул Зосима.
- Так одно, зиму-то не перезимует... С голодухи помрёт. А у тебя амбар полон...
При этих словах девчонка тут же разлепила глаза, поудобней устроилась на широкой скамейке и уставилась на Зосиму. На колдуна, который по ночам детей в котле варит и ест вместе с костями - так ей сестра сказывала...
Любка оказалась в тёплой бревенчатой избе. Она с удивлением рассматривала интерьер, напомнивший ей экспонаты краеведческого музея под названием "Крестьянский быт девятнадцатого века"...
* * *
Но тут в мозгу что-то щёлкнуло, словно тумблер переключился, и она вдруг увидела себя ученицей второго класса в синем платье из далёкого школьного детства и белых колготках, держащей за руку соседку по парте Леночку Листову.
Вертя головами, они шли по залам городского музея в растянувшемся строе одноклассников. Сзади них, хихикая и толкая друг друга, двигались Юрка Гастропод и Лёнька Ниткин, а впереди - Ирка Коркина с толстой и вечно жующей Милицей Хайфиц. Даже на экскурсии толстушка умудрялась украдкой доставать из висящей через плечо сумочки маленькие круассанчики и втихаря засовывать себе в рот.
Мальчишки периодически толкали в спину то Любочку, то Леночку и, тыкая пальцами в выставленные экспонаты, беспричинно смеялись, зажимая руками рты.
Любочка только крутила головой с тугими замысловатыми косичками, закрученными над ушами наподобие рожек, и не могла понять, что так веселит Юрку и Лёнчика.
- Останавливаемся! - скомандовала классная руководительница Серафима Андреевна, подняв руку над головой. - Дети, сейчас я познакомлю вас с экскурсоводом, Марией Павловной, она расскажет нам увлекательные истории...
Хайфиц остановилась так резко, что Любашка с размаху налетела на её упитанную спину.
- Дура! - прошипела Хайфиц.
- Сама дура! - разозлилась Любаня.
Все засмеялись.
- Люба! Кандальникова! - прикрикнула классная руководительница, - Прекрати разговаривать, слушай экскурсовода!
В этот момент раздался зычный голос музейной работницы:
- Перед нами - крестьянский дом. Основное пространство избы занимала печь. В иных избах создаётся впечатление, что сама изба строилась вокруг печи. В большинстве изб печь располагали сразу справа у входа, устьем к передней стене, к окнам. Рамы окон окрашивали краской. Затем на раму натягивали паюсный мешок рыб, и тогда окно называли паюсными. Иногда использовали бычий пузырь - а порой и слюду - тогда окна назывались "слюдяными". Остекление в привычном нам виде использовалось крайне редко...
* * *
Неожиданно Любка выпала из "экскурсионной реальности" и очутилась в старинной избе.
Тусклый свет от скупого зимнего солнца с трудом проникал в дом. Она тут же закрутила головой, желая получше рассмотреть окошко, находящееся у неё за спиной.
- Слюдяное! - чувствуя, как расплывается в улыбке, удовлетворённо убедилась она вслух, разглядывая неровные пластинки мутноватой слюды, вставленные в разнокалиберные рамки.
Но больше всего её удивили мелкие картинки, изображающие цветы и зверей, да непонятные крючочки и чёрточки, нанесённые прямо на прозрачную поверхность.
Она захотела дотронуться до загадочных изображений, но застыла в ужасе, увидев перед глазами не свою руку, а маленькие грязные пальчики с обгрызенными ногтями в обрамлении чёрной каёмки.
- Нравится?! - произнёс над ухом низкий хриплый голос. - Дай-ка я тебя разгляжу, девонька.
Две руки обхватили её поперёк туловища и подняли под самый потолок.
Любка хотела возмутиться, но вместо этого визгливо закричала чужим голосом и принялась болтать в воздухе ногами.
- Она самая! Да горластая какая! - одобрительно отозвался незнакомый дядька. - Голодная, поди? Сейчас кашей накормлю...
- С сахарком? - словно против своей воли, детским тонким голоском спросила Любка.
- Ух ты, сластёна, - хохотнул мужик. - Так и звать тебя стану - Лукерья, Луша... Сладкая, значит... А моё имя - Зосима-колдун, я теперь тебе вместо отца и матери буду.
Неприметная соседка Зинаиды Князевой неожиданно совершает самоубийство. Выступая понятой, Зиночка с удивлением узнаёт, что основной деятельностью покойной была кустарная добыча золота на дому. Не успела Зина отойти от первого потрясения, как происходит новое убийство. А за ним ещё и ещё… Эх остановиться бы, да обмозговать случившиеся! Только сроки установленные переводчице Князевой издательством для работы над загадочной рукописью, поджимают. Так и мечутся мысли Зиночки, правнучки обер-секретаря Департамента Сената, между страшной чередой происшествий, обязанностями невесты подполковника полиции и работой над рукописью.
Расследуя дело о таинственном исчезновении человека, пропавшего на глазах десятков отдыхающих модного аквапарка, сотрудники детективного агентства «Ринг» Зинаида Князева, Фёдор Кольцов и Нил Моршин сталкиваются с деятельностью очень странной преступной группировки. Бывшие клиенты «лопнувшего» банка пытаются вернуть свои деньги, которыми мошенники-банкиры завладели в недавнем прошлом. Но весь этот «благородный ореол» мгновенно исчезает, когда начинают греметь взрывы, когда похищают и убивают людей, когда становится ясно, что, стараясь наказать жуликов, доморощенные «Робин Гуды» сами угодили в ловушку… А для Зиночки Князевой всё осложняется ещё и тем, что во всех этих грязных делах оказывается снова замешан Свят Цветов, которого она по-прежнему любит. Удастся ли друзьям распутать очередной клубок преступлений и вычислить настоящих злодеев, если они не оставляют ни одной улики? Неужели виновные избегнут наказания?
Детектив — это не профессия, детектив — это образ жизни… Зинаида Князева — сыщик и глава детективного агентства «Ринг» — полностью подтверждая этот тезис, вынуждена заниматься своим любимым делом даже на отдыхе, который устроила ей в элитном санатории «Грёзы» одна из благодарных клиенток агентства. А в этом санатории, который ориентирован на далеко не бедных пациентов, творятся очень странные дела… Подозрительный, сексуально озабоченный мужской персонал, странные женщины явно не традиционной половой ориентации… И над всем этим буквально висит тяжёлое предчувствие преступления, которое не заставляет себя ждать в виде трупа одной из пациенток санатория… Как распутать этот клубок, где сплелись чуть ли не все человеческие пороки: убийства, шантаж, жадность, порочная страсть, большие деньги, жажда власти… Сумеет ли Зина со своими коллегами выявить все зловещие нити, которые — как она догадывается — ведут к главарю преступников, к страшной и загадочной фигуре по имени Ле Местр? Ведь на пути, ведущем к раскрытию преступлений в санатории «Грёзы», её ждёт самое страшное — подозрение в предательстве самого верного соратника и друга…